1
Мягкий ярко-зелёный ковёр густой травы, массирующий нежно босые ноги. Дуновение тёплого ветерка. Опушка леса. Цветы на лужайке, радующие глаз всеми красками, какими обладает природа.
Предчувствие чего-то удивительного, и к тому же прекрасного, заставило остановиться его прямо здесь, у входа в необыкновенный по красоте лес. Серебристая ель и кипарис, пальма и клён, сосна и баобаб. Одним словом – ассорти из разных широт. Кипарис и ель по соседству? Внешне похожие они составляли интересную пару.
Пружинистой поступью вышел гепард, но заметив его, пустился обратно в лес. Видимо, чутьё подсказало ему, что истинный властелин этого мира – человек, и потому он опасен для него, самого быстрого хищника. Закуковала кукушка, нарушив особенную тишину. Всё это, вдобавок с ярким светом и безоблачным небом синего цвета, на горизонте переходящим в фиолетовый фон, переносило в какой-то волшебный мир сказок.
Чёрная точка появилась там, над лесом. Он заметил её не сразу. Постепенно, по мере увеличения, она превращалась в парящую птицу. Когда дистанция между ними сократилась, он отчётливо увидел на спине огромной птицы всадника.
Крылатый конь, если можно так выразиться, немного покружившись в небе, медленно опустился перед ним. Замечательное произведение биотехнологии и генной инженерии. Статность чистокровного скакуна, воплощённая в гордую птицу. Как бы он хотел иметь такого друга! Но не эта птица могла явиться главным мигом этой встречи. Что-то должно произойти ещё. Чувство чего-то таинственного и потому непонятного, и может самого важного, идущее то ли от сердца, то ли ещё, откуда, заставило его взглянуть на всадника. Да! То чего он не подозревал, не ожидал, состоялось, только мигом позже.
Птица была ростом ниже коня, и потому их взгляды с всадником встретились на одном уровне. На него смотрели карие глаза, в которых искрились удивление, смешанное с какой-то радостью, неведомой ему. Азиатские черты лица, но прямой нос, обладали такой притягательной красотой, мимо которой он не смог бы пройти, удалиться просто так. Светлая белизна кожи с налётом загара, с едва проступающим румянцем на щеках, искренне выражались той чистой свежестью, сравнимой лишь с рассветом ясного дня. Она молчала, молчание явилось признаком этого момента, тогда, как глаза её излучали именно неподдельное любопытство. Но какая, же, всё-таки глубина и ум в них?!
