В Свете Лучей этого Солнца в Дворянском мире не было Волшебней и Прекрасней – Принцессы Сони. Принцессы, что постоянно спит и видит сны. Дворянки, вошедшей в историю Дворянского, исчезнувшего, как испаряются по утру сны, – Мира. Пусть же сны её чистые и светлые, как Лучи этого Солнца, освещающие её хрустальную спальню с большой перинной кроватью и неприступной горой подушек, высоты которой не смог взять ни один отважный дворянин, или дворянка, – останутся навсегда с нами! Ибо сон – это Великое Искусство, которому покоряются из рода в род дворянские сердца. Укладывая к его ногам восхитительную свежесть раннего утра, полного росой в изумрудной траве, склонившей свои стебельки и закрытые бутоны перед всеобъемлющим Царством Сна.
Ему подвластны города и страны, Природа и Звёзды. Как и Принцессе Соне – целые поколения дворян, сложивших к её ногам восхищённо всю свою силу, отвагу и, даже, жизни. Ибо Сон, так же как и она, забирает в свои владения тихо и незаметно, как бутонами устилают дорогу самых Прекрасных из Принцесс. Так же, как падает в Свете Лучей этого Солнца – лепесток цветка.
И жизнь Сони текла размеренно и волшебно, как видят самые прекрасные сны. Утро её начиналось когда Солнце стояло уже высоко и Лучи его ослепляли своим золотом, расцвечивая драгоценной краской всё в опочивальне Сони. А день заканчивался когда месяц клонился ко сну и звёзды бледнели на покрытом мглой небосводе. И не было сил ни у кого поднять хоть на минуту раньше капризную Принцессу. Дворянская кровь бурлила в ней и только закаты были угодны ей. Как-будто по чьей-то насмешке жила она в уже сонном, исчезающем в никуда дворянском мире. Закат которого, расцвеченный удивительными красками вечернего Небосвода, был действительно восхитителен.
Так же, как неприступная красота Сони. Светлая головка её, как самый светлый свет, тонкая талия, прозрачная как воздух, фигурка, казалось, парила в воздухе, или, в горделивой позе застыв, была соткана из Сна, такого же невесомого, присутствующего в этом бренном Мире. Постоянная бледность ее лишь подчёркивалась сиянием белых, слепящих как свет кружев. Разлетающиеся на ветру открытого окна опочивальни пастельные юбки, расцвеченные немыслимыми цветами, казалось, теряли свои лепестки от малейшего дуновения.
