Стоя в крохотной комнатке для свиданий, отец и сын, разделенные
толстым бронестеклом, молчали, положив пальцы на стекло так, словно
касались друг друга. Даже охранники тюрьмы предварительного
заключения, наблюдая эту сцену, чувствовали, как в их заскорузлых
от ежедневного лицезрения боли и страданий сердцах просыпается
что-то человеческое. Пять минут – это все, что отводило имперское
правосудие для прощания пожизненно заключенного с родственниками.
Но сейчас они оба подлежали отправке в тюрьму: отец во взрослую, а
сын – в подростковую. Пять минут перед прощанием навсегда.
Охранники ожидали всего. За время службы они успели повидать
истерики, слезы и даже попытки самоубийства. Но не того, что
мальчишка и его седой, но еще крепкий отец будут молча, словно два
изваяния, стоять у стекла. Возможно, если бы при сцене прощания
присутствовал кто-то из профессиональных военных, какие-то
подозрения у него зародились бы. Но откуда взяться кадровому
офицеру в тюрьме?
Пальцы отца, лежащие на холодном стекле, чуть дрожали. Но не от
холода или волнения. Они выбивали сложную дробь послания, понятную
лишь посвященным.
«Сдал Риор. Потом доберемся. Задача – выжить. Тебе другая
тюрьма. Там ждут. Используй все. Смотри по сторонам. Будь
осторожен. Тюрьма – безы (контрразведка). Проверяй. Опасность
везде. Не оставляй врага в живых. Убивай, иначе убьют тебя. Следи
за чистотой мыслей и тела. Доктора нет. Оружие, медикаменты, еда,
остальное потом».
«Я помню, папа». Высокий, коротко стриженный молодой человек в
мятой тюремной робе ядовито-оранжевого цвета едва заметно кивнул, и
мягкие, чуть полноватые губы на жестком, словно вырубленном из
камня лице сжались в тонкую линию.
«Безы приближаются. Сейчас разведут по камерам. Помни. Я за
тобой приду».
Сын, едва удерживая слезы, улыбнулся уголком рта. «Принял».
Отец серьезно кивнул и, повернувшись к стоявшему за спиной
охраннику, протянул руки.
Кандалы звонко щелкнули, словно перемалывая очередную жертву, и
бывший командир батальона имперского спецназа, не оборачиваясь,
вышел из комнаты свиданий.
Корабль, который должен был доставить партию несовершеннолетних
преступников на планету-тюрьму, был просто переделанным под
перевозку людей грузовозом. Две сотни мальчишек и девчонок, в
основном осужденных за различные преступления родителей, теснились
в грузовом отсеке, словно шпроты в консервной банке. Снаружи
задраили люки и дали команду на старт.
