Мы путешествуем по чернозёму,
Передвигаемся ногами по сырой земле.
Подходим к смоляному водоёму,
Не находя ухоженности ни в журавле,
Ни в глади озера, казалось строгого сейчас,
Ни в листьях дуба, ни берёзоньки родной,
Ни в солнца красоте, закате, что вот-вот угас.
Когда мы стали каждый до того слепой,
Что более не видим красоту,
Нигде, что раньше нас украл в грехе,
Засмотримся на ангельском мосту —
И чувствуем, как стали подражать блохе.
Скажи себе:
«Я – обойти смогу все эти жалкие манящие устои!
Сквозь вас вперёд пройду решительно,
Ногами заплетая извилины пути лесное!»
Но…
Не станет от человеческого слова
Грех сивый меньше или меньше страшным.
Как содрагая, он порабощал любого,
Так и продолжит, давя их смерть протяжно.
Отринешь первым делом от людских
Забот, и дел, и милостей полночных.
Оставишь свою кладезь дел мирских,
Предпочитая экскурсию грехов порочных.
«О, человек, ты смертен и такой пытливый,
Ты не боишься там остаться невозвратным?»
Душа ретиво вопрошала непротиворечиво,
Боясь сама не возвратиться вовремя обратно.
Вот входишь, путник, в город грешный,
И первое что видишь – грех унынья.
