На родине меня нарядили бы в красное — на мой вкус, красный
выглядит намного праздничнее. Но при Свете другие порядки: здесь
невест принято облачать в белоснежные длинные платья с кучей
подъюбников, бантов и шнурков. На моих руках звенели золотые
браслеты. Длинные темные волосы завили и уложили в высокую прическу
сотней маленьких шпилек с сияющими жемчужинами на вершинах. Я
всегда знала, что красива, но в день свадьбы моя красота
торжествовала, довлела, уничтожала самооценку всех придворных дам и
вынуждала ерзать всех знатных мужчин. Публика вокруг молчала,
сраженная подобным великолепием, равных которому стены дворца
никогда не видели.
Я мельком глянула на герцога Мейза, младшего брата своего
жениха. Он был довольно молод и недурен собой. Похожим на
коронованного родственника его делал лишь слишком тяжелый
подбородок. И герцог как раз задумчиво потирал эту свою выступающую
фамильную черту, как будто все еще надеялся отыскать новый аргумент
и остановить церемонию. Я ему не нравилась — и отвечала полной
взаимностью. Его светлость, как и все на самом деле преданные
императору люди, настаивал, чтобы я стала всего лишь фавориткой.
Да, цветка, равных мне, в столице еще не расцветало — и такой дар
небес должен был достаться лучшему из людей. Но зачем жениться на
безродной девке, пусть и такой очаровательной? Зачем нарушать
тысячелетние традиции Света, если мне и без того досталось больше,
чем я заслуживала по праву рождения? Но император попрал все обычаи
и правила приличия — от души его за это благодарю. Я бы подмигнула
герцогу Мейзу, чтобы лопнул от злости, но он вовремя натянул на
губы фальшивую улыбку и перевел взгляд на венценосного брата,
ожидавшего меня в конце дорожки, усыпанной лепестками роз.
Гости молчали. Кто-то замер в восхищении, кто-то негодовал про
себя, только время для споров закончилось — сегодня осталось лишь
отпраздновать этот союз. Я приподняла подбородок и больше не
обращала внимания на зрителей. Уверенно шагала к своему жениху.
Остановилась перед ним, глянула игриво, но потом опустила ресницы и
присела в реверансе. Меня только недавно обучили этим поклонам, а
врожденное изящество с лихвой перекрывало недостатки в манерах,
если таковые вообще хоть кто-то замечал.
— Ваше величество! — я попыталась поприветствовать императора
смиренно, но в звонком голосе прозвучала и капля веселья — та самая
искра, что когда-то и захватила все его внимание. Будь я хоть
чуточку более чопорной и предсказуемой, не сразила бы государя так
быстро и успешно.
