Зур’дах проснулся рано, еще до рассвета. Спать мало он привык
еще в Подземельях. Там это было инстинктом, выработанным еще тогда,
когда ценой минутной беспечности могла быть смерть. Спать урывками,
понемногу восстанавливая силы, в постоянной готовности бежать или
сражаться было для него обычным делом.
Тут же все было по-другому. Необходимость в этом отпала. Как
будто бы...
Зур’дах какое-то время лежал на своей жесткой, но чистой циновке
и просто слушал.
Казарма дышала. Два десятка гоблинов и гоблинят мерно вздыхали,
пребывая в иллюзии полной безопасности. Чем-то это напомнило
молодому гоблину время, когда он был бойцом в Ямах Айгура. Тогда
они тоже спали в общей казарме. Вот только после сна их ждали
жесткие бесконечные тренировки до потери сознания, а тут…тут
нет.
Молодой гоблин медленно сел, стараясь не разбудить Маэля,
спавшего рядом. Друг посапывал, раскинувшись на циновке, и на его
лице застыла довольная полуулыбка. Наверное, ему снилось что-то
хорошее. Может, еда? Зур’дах усмехнулся про себя — Маэль вчера
настолько объелся, что даже по дороге в казарму держался за живот и
морщился.
Зур’дах оглядел казарму. Просторное прямоугольное помещение с
высоким потолком и узкими окнами под самой крышей. Окна были
закрыты деревянными ставнями, но сквозь щели уже пробивались первые
серые лучи рассветного света.
Каменный, идеально ровный пол, без привычных трещин и выбоин. А
циновки — хоть и были жесткими, но чистые. Не сравнить с трущобными
подстилками.
Слишком чисто. Слишком правильно. Слишком…идеально.
Зур’дах не доверял идеальности. Потому что за время, проведенное
в Ямах Айгура, он усвоил одно: когда тебе дают что-то хорошее, за
это обязательно придется заплатить. Никто не делал ничего хорошего
просто так, даже Нелария использовала их.
Он поднялся, бесшумно ступая босыми ногами по холодному камню, и
подошел к окну. Приоткрыл ставни — совсем чуть-чуть, чтобы не
разбудить остальных ярким светом, — и выглянул наружу.
За окном простиралась территория между внутренней и внешней
стеной Ордена. Большой, вымощенный камнем двор, на котором уже
стоял в своей медитативной позе старый Практик-надсмотрщик. Тот
самый, что вчера показывал им символы.
Он вообще спит? — задумался
Зур’дах.
Наверное, спит. Или его «медитация» и есть форма сна? Молодой
гоблин не знал. Но инстинктивно чувствовал, что этот старик опасен.
Не так опасен, как молодой глава Крул, но всё равно опасен.
