Играя с друзьями
очередную партию настольного Warhammer, я не мог удержаться от
вопросов. А что если вдруг кто-то в мире Молота и Вечной Войны
получит систему возвышения, прокачки или что-то подобное? Как
сложится жизнь такого жителя в Империуме, раскинувшемся на сотни
тысяч миров, где триллионы людей рассыпаны по всей галактике?
Особенно в 41-м тысячелетии, когда в Империуме царит сущий хаос и
ад. Где-то там Жиллиман спасает Империум, получая от самого
Императора легендарный пылающий меч, способный разить демонов как
лохов последних.
Мой друг, как обычно, отмахивался: мол, я ничего не понимаю в
Warhammer, и что такие вещи туда вводить не стоит. Но почему? Разве
не была бы интересна история, где главный герой прокачивается,
преодолевает трудности, получает артефакты из других вселенных,
внося в мир Вахи ещё больше хаоса и неразберихи? Никто ведь не
говорил, что герой сможет управиться, скажем, с одним из Камней
Бесконечности — скорее всего, такой артефакт просто разорвёт его на
части! Ха-ха. Вот и сейчас, сидя за столом, я не мог выбросить эти
мысли из головы: варианты развития истории, эволюция персонажа, а
потом — эпичное вхождение в главный сюжет. Почему бы и нет,
эх...
Вдруг резко похолодало, и мне захотелось укрыться пледом, но под
рукой ничего не оказалось. Я моргал, растирал ладони, и в какой-то
момент, в очередном цикле закрытия-открытия глаз, не заметил, как
всё вокруг изменилось. Буквально всё. Не осталось ничего от
прежнего мира: ни стола с миниатюрами, ни друзей — только ужасная
боль в животе и его голодное урчание.
— Какого чёрта... — пробормотал я, глядя на свои тощие, словно
тростинки, руки. Вокруг не было ничего, а я, по какой-то неведомой
причине, оказался в теле мальчишки, почти умирающего от голода.
Ужасно. Как так!? Что происходит?!
В голове роились десятки вопросов, но ни на один не было ответа.
Я начал паниковать, покрываться холодным потом, всё тщательнее
осматривая своё измождённое тело — кожа, натянутая на кости, словно
на анатомическом макете. Бр-р-р... Я даже подняться толком не мог —
сил не было совсем. Заплакав от боли, голода и обезвоживания, я
начал биться лбом о холодную землю от отчаяния. Предпринять
что-либо я просто физически не мог — даже ползать не хватало
сил.
Особенно сильно ударившись головой, я зажмурился и начал
растирать место удара худыми, почти прозрачными кистями. «Я это
вижу или это последствия удара?» — мелькнуло в голове. На самом
краю тьмы под закрытыми веками я заметил небольшой оранжеватый
кружок. Мысленно попытался нажать на него, убрать, открыть — ничего
не происходило.
