Сумбурное смешение красок, грубые угловатые мазки, словно на картине художника-импрессиониста, постепенно обрели узнаваемые контуры, проступили очертания мебели, ещё через несколько секунд перед Яной предстала крохотная, узкая, словно шкаф, комната. Двухконфорочная плита, небольшой холодильник, складной столик с ярко-синей скатертью. Вроде уютно, но совершенно не обжито, словно воображение не удосужилось дорисовать детали, оставив комнату схематичной, как чертёж.
Яна поёжилась от сквозняка. Единственное окошко в комнате и дверь плотно закрыты, но ледяной ветерок ощутимо шевелил волосы на затылке. Сосредоточив взгляд на собственных руках, она пропустила момент, когда её одиночество было нарушено появлением незнакомой женщины. Яна никогда не видела, откуда приходили гости: они просто появлялись из воздуха.
Лицо посетительницы, как обычно, было размыто, словно Яна смотрела на него через окно, занавешенное потоками дождя.
Гостья сложила полные руки на животе, подбородок мелко подрагивал.
Яна решила поторопить её.
– Я хочу вам помочь.
– Она так одинока. Спаси её. Катя хочет покончить жизнь самоубийством.
Крупные слезы покатились по её щекам, падая стеклянными шариками на пол. Дзынь-дзынь-дзынь. Яна проводила взглядом бусины и изумленно приоткрыла рот. Пол был прозрачным. Под ногами проплывали упитанные овальные облака, обласканные закатным солнцем. В каждом облаке угадывались черты старческих плачущих лиц. Яна встряхнула головой, стараясь не обращать внимания на необычные детали обстановки, и снова обратилась к гостье.
– Кто такая Катя? Ваша сестра, дочь? Как вас зовут?
– Дочка моя. Меня зовут Светлана Кулик. Катя живет в Юбилейном районе, по улице Западной, дом номер двадцать семь. Это первый подъезд. Район новостроек.
Едва женщина закончила предложение, как её силуэт начал растворяться, превращаясь в уносимую ветром разноцветную пыль. Остался только протяжный писк от последнего слова: «Помоги-и-и-и-и…»
Очертания кухни стирались. Когда пол под ногами окончательно исчез, появилось чувство парения над пустотой. Постепенно ощущение тоски уплывало вслед за тающей комнатой. К коже приникло тёплое уютное одеяло, Яна последний раз проговорила фамилию, адрес будущей самоубийцы и проснулась.
Автобус тронулся, вытолкнув расслабленных пассажиров из блаженной полудремы. Дождливое утро убаюкивало не хуже колыбельной, создавая иллюзию приближающейся ночи. Демьян недовольно поморщился, когда его колени ткнулись в переднее кресло, а книга выпала из рук. Девушка, стоящая рядом, и без того балансировала на одной ноге, опираясь на кресло. От резкого движения она потеряла равновесие, острый каблук её сапога проткнул верхние страницы, нанизывая их, как шампур. В утренней толчее поднять пострадавшую книгу оказалось проблематично, девушка извивалась, принимая немыслимые позы, но ее рука безуспешно хватала воздух. Демьян наклонился, грубо обхватил её щиколотку и выдернул повреждённую книгу. Только потом он поднял взгляд.
