Гамлет: Они идут; мне надо быть безумным;
Садись куда-нибудь.
…
Король: Как поживает наш племянник Гамлет?
Гамлет: Отлично, ей-же-ей; живу на хамелеоновой пище, питаюсь
воздухом, пичкаюсь обещаниями; так не откармливают и каплунов.
Король: Этот ответ ко мне не относится, Гамлет;
эти слова не мои.
Гамлет: Да; и не мои больше. (Полонию.) Сударь мой,
вы говорите, что когда-то играли в университете?
Полоний: Играл, мой принц, и считался хорошим актером.
Уильям ШЕКСПИР
Эно вышел из подъезда и, застегивая пуговицы ватника, слушал сонную предутреннюю тишину.
Снег больше не падал, и неприятный мертвый свет желтых фонарей уныло освещал припорошенные дорожки, пересекаемые кое-где узкой вязью собачьих следов. Эно отпер ржавый навесной замок и открыл дверь, находившуюся рядом с входом в подъезд. В тесной нише пахло пылью, торчала щетина мётел, тускло поблескивали скребки и отполированное лезвие топора, приваренное к длинной железной трубе. Эно вытащил из кладовки широкую лопату, запер дверь и направился к помойке, расчищая перед собой первую тропинку. У синих мятых баков он собрал просыпанный и припорошенный снегом мусор, вычистил площадку и отправился дальше. Тракторист Мишка, которого дворничиха тетя Тая ехидно называла Михуилом, четвертый день состоял в уверенном запое, поэтому улица, вдоль которой двигался Эно, и к которой лепились, словно деревеньки к реке серые панельные дома, начала приобретать вид колеи. Старший участка Иван Тимофеевич, сидя в своем закутке в ЖЭКе, каждый день теперь слезно упрашивал по телефону соседей «поскрести» его территорию, матеря Мишку и вовсю славя Бога, в которого не верил, за отсутствие сильного снегопада.
Эно закончил обход помоек на своем участке и принялся чистить дорожки подъездов.
…Когда он закончил работу, фонари уже не горели и по дорожкам все чаще семенили хмурые прохожие, спеша на работу. Эно оббил лопату от снега и убрал в кладовку, оставив сторожить свое нехитрое хозяйство старый ржавый замок.
Из содержимого желтого пакета
Журнал «Наука и жизнь»:
«Экспедиция, предпринятая Британским Национальным Географическим Обществом на Тибет, в числе прочих материалов предоставила любопытную информацию.
На третий день пути, в начале трудного перехода через горный перевал, проводник-сиккимец неожиданно остановился. Он повернулся лицом к доктору антропологии Джеймсу Митчеллу, шедшему следом, и произнес: «Я должен вас оставить». Сразу после этого он лег прямо на землю и, несмотря на все предпринятые усилия, через несколько минут умер.
