Степной ветер властвовал над равниной, с силой пригибая к земле сочную, еще не успевшую пожелтеть траву. Пройдет несколько дней, максимум неделя, она станет суше и начнет погибать, но сегодня бескрайняя степь переливается всеми возможными оттенками зеленого.
Летнее, жаркое солнце, едва выглянув из-за горизонта, испарило всю росу и прогрело воздух настолько сильно, что от каждого вздоха обжигает легкие. Мощные порывы ветра не охлаждают, а только лишь усиливают зной, попутно поднимая пыльные облака над идущей между полей дорогой. Спрятаться от вездесущего светила решительно негде, ведь только несколько редких кустиков, сиротливо стоящих на обочине, дают хоть какое-то подобие тени.
По дороге уверенно двигаются два человека в простых серых одеждах. Их лица замотаны кусками ткани с небольшими прорезями для глаз, а из-за спин выглядывают внушительные соломенные корзины. Поступь у путников легкая, шаги упругие, и видно, что ноша почти не доставляет им неудобства. Первый, широкоплечий и довольно высокий – идет спереди, второй – худощавый и на пол головы ниже – слева и чуть позади. Иногда в промежутках между сильными порывами ветра можно услышать их голоса: молодой да звонкий и грубый да басовитый.
– И как они тут живут? Сухость и жара, кругом ни деревца, даже избу не из чего срубить. Из глины лепят и соломой покрывают… – возмущался младший из путников.
– Дурак ты, Сандро! Благо, сопляк еще, – усмехнулся его спутник. – Их кормит степь, да так, что и нам немного остается. Подумай-ка, разве в горах пшеница растет?
– Нет… – обижено ответил первый.
– «Нет», – передразнил его старший. – То-то же, а хлеб ты, небось, любишь… Мы им приносим орехи, ягоды и грибы, а они нам за это муку дают. Лен для одежды опять же, вчера мы его на шкуры как раз и поменяли.
– Это точно, – оживился Сандро. – Хорошо поторговали: и деньжат выручили, и для своих деревенских кое-что прихватили…
– А ну-ка цыц! – зашипел на него спутник. – Нельзя о подобном в пути говорить! Вот доберемся домой, и болтай себе на здоровье, а сейчас – молчок!
– Да что ты взъерепенился, дядь Сав? – молодой принялся озираться по сторонам, проверяя, нет ли кого рядом. – Вокруг ни души, только ветер бродит, да солнце печет. Дорога пустая совсем!
– Никогда не знаешь, кого встретишь в пути, да чьи уши тебя слушают. Походишь с мое между поселениями – так либо аккуратнее станешь, либо мало проживешь. Сколько раз мертвых в канавах придорожных встречал… Горло от уха до уха, голые и белые, что снег зимой…
