Джон Сноу не считал себя дураком.
Он иногда интересовался темами мейстера Лювина, учившего его,
Робба и Теона, пусть и больше отдаваясь мечу на занятиях сира
Родрика. Но книги Джон читал и любил.
С детства лорд-отец заставлял его красить волосы в тёмный цвет:
слуги замешивали для него краску, и волнистые светлые волосы
превращались в угольно-чёрные. «Никто в Винтерфелле не должен
знать» — говорил Эддард Старк, смотря на Джона с печалью в серых
глазах. У отца они серые, а у Джона тёмные, почти чёрные.
Только на свету, под нужным углом — с отблеском фиолетового.
Сноу не зря проводил своё время в библиотеке: винтерфелльская
была просто огромная, десятки тысяч томов и пергаментов таились на
старых крепких полках. Мейстер Лювин только поощрял Джона, ведь
пока он читал, Робб и Теон играли с мечами во дворе и пропускали
учёбу ради своего веселья.
Робб был почти ровесником Джона, а вот Теон постарше. Первый —
рыжеволосый, яркий, бледнокожий и с красивым лицом. Он пошёл в свою
мать, жену лорда Эддарда, Кейтилин Талли, как и большинство
старковских детей. А вот Теон был смуглый, с узким лицом и темными
волосами. Джон с ним не ладил. Теон Грейджой любил жестоко шутить,
постоянно улыбался и никогда не пропускал мига для грубой насмешки.
Робб Старк, законорожденный брат Джона, кажется его обожал.
— Ты слишком красивый для бастарда, Сноу, — как-то сказал ему
Теон, пока они упражнялись с луком во дворе. Грязь под сапогами
скользила и сбивала Джону прицел. Истыканная стрелами мишень
расположилась на другом конце длинного внутреннего двора. Каменные
башни Винтерфелла вставали вокруг, как стража.
— Да ну? — Джон пустил стрелу в мишень, но она вонзилась
недалеко от центра. Теон в ответ послал свою — точно в цель.
— Уверен, кто-то из моих дядьёв посчитал бы тебя бабой и взял в
морские жёны, — и захохотал. На следующий день Джон вывалял его по
земле, когда они сражались на мечах под надзором сира Родрика.
Джон и правда был — со старковским вытянутым лицом, светлой
кожей и красивыми чертами. Девушки из Зимнего городка часто
заглядывались на него и краснели, но Джон поклялся себе никогда не
плодить бастардов, таких, как он сам, и потому всегда отвязывался
от них делами. Или проезжал мимо на коне. Пусть все и знали, что он
незаконорожденный, но чинить препятствия людям из Винтерфелла не
собирались.
