© В. Молодяков, текст, 2020
© А. Васильева, переплет, макет, 2020
© Оформление, Русский фонд содействия образованию и науке, 2020
В политической и интеллектуальной истории Франции XX в. монархическое движение «Action française» («Французское действие»; название обычно не переводится) и его вождь Шарль Моррас (1868–1952) сыграли исключительно важную роль, не осознанную до конца в силу того, какое кипение страстей они вызывали и продолжают вызывать.
Огромный урон репутации «Action française» и лично Морраса причинил вердикт французского суда, который в январе 1945 г. признал его виновным в сотрудничестве с нацистскими оккупантами и в подрыве морального духа нации. За этим стояли усилия коммунистов и голлистов, стремившихся не только расправиться с духовным вождем своих противников-националистов, но и максимально опорочить его. Ибо каждый француз, читавший газеты, знал, что за последние полвека в стране не было более убежденного и неистового германофоба, чем Моррас. Он и его соратники Леон Доде, Жак Бенвиль, Морис Пюжо, Анри Массис отрицали возможность не только сотрудничества с Германией, но примирения и диалога с ней. Для них она всегда оставалась «наследственным врагом» Франции, а борьба с германизмом – осью не только внешнеполитической, но и внутриполитической деятельности. Таким образом, мы имеем дело с историко-политической проблемой большой важности, совершенно не изученной в России.
Читатель вправе предположить, что во Франции эта проблема исследована вдоль и поперек, поэтому наиболее подходящим вариантом было бы издание лучшей из тамошних работ в русском переводе. Увы, такой работы не существует. Слова «Моррас» и «Германия» не фигурируют в заглавии ни одной книги. Слова «Моррас» и «германизм» – лишь в заглавии весьма поверхностного эссе Филиппа Ме́жа[1], где непосредственно проблематике настоящего исследования уделено около 30 из 130 страниц основного текста, причем в основном в философском ключе (на наш взгляд, Меж преувеличивает влияние германской философии на юного Морраса). Прочитав эту книгу, я не нашел, чем мог бы воспользоваться, однако солидарен с намерением автора «восстановить историческую справедливость» (как сказано в дарственной надписи на экземпляре в моем собрании), которому сам постарался следовать.
