Птица в клетке

О книге

Автор книги - Кристин Лёненс. Произведение относится к жанрам современная зарубежная литература, книги о войне, историческая литература. Год его публикации неизвестен. Международный стандартный книжный номер: 978-5-389-17874-8.

Аннотация

Кристин Лёненс родилась в США, училась в Гарварде, работала в Европе (в том числе – фотомоделью Paco Rabanne, Givenchy, Nina Ricci), живет в Новой Зеландии. Она автор трех романов, переведенных на 16 языков. «Блистательное пополнение в ряду, начатом такими шедеврами, как „Книжный вор“, „Мальчик в полосатой пижаме“ и „Татуировщик из Освенцима“», – писал о «Птице в клетке» журнал My Weekly. Не скупился на похвалы и бюллетень Historical Novel Society: «Роман редкой силы, глубины и эмоциональной бескомпромиссности. Лёненс принципиально отказывается сглаживать острые углы. Ее камерная драма по-толстовски содержит квинтэссенцию целой эпохи». Итак, познакомьтесь с Йоханнесом Бетцлером, уроженцем Вены, 1927 года рождения. После аншлюса, когда Австрия становится частью нацистской Германии, он поступает сперва в Юнгфольк, затем в Гитлерюгенд, а с началом войны подносит снаряды зенитчикам. Так вот, представьте себе его шок, когда он узнает, что его родители скрывают дома еврейскую девочку…

В январе 2020 года в мировой прокат выходит киноверсия «Птицы в клетке» (в ролях Скарлет Йоханссон, Сэм Рокуэлл, Стивен Мерчант, Томасин Маккензи). Фильм уже получил Гран-при на кинофестивале в Торонто и две премии The Hollywood Film Awards – за лучшую операторскую работу и лучшие декорации, а также номинирован на премию Ассоциации кинокритиков Голливуда в четырех категориях.

Впервые на русском!

Читать онлайн Кристин Лёненс - Птица в клетке

Christine Leunens

CAGING SKIES

Перевод с английского Елены Петровой

Оформление обложки Ильи Кучмы

Издание подготовлено при участии издательства «Азбука».

Серия «Большой роман»

Издательство Иностранка®

* * *

Моему мужу Акселю

Ложь опасна не тем, что противоречит истине, то есть не имеет отношения к реальности, а тем, что подменяет собой реальность в людских умах. Разлетаясь, как по ветру, семена лжи прорастают в самых неожиданных местах, и в один прекрасный день у солгавшего перед глазами возникает одинокое, но вполне жизнестойкое дерево, выросшее на голом склоне утеса. Такое зрелище способно и озадачить, и поразить того, кто солгал. Как попало сюда это дерево? На чем держится? Взросшее на бесплодной неправде, оно зеленеет наперекор всему и не собирается засыхать.

Стоило мне отпустить от себя ложь, как вместе с нею пришли в мир и жизни тех, о ком пойдет мой рассказ. Но мне придется с большой осторожностью распутывать ветви, чтобы разобраться, какие произросли из истины, а какие из фальши. Удастся ли спилить обманные ветви, не покалечив раз и навсегда все дерево? Наверное, правильнее было бы просто выкорчевать его и перенести на плодородную равнину. Но риск слишком велик, ибо мое дерево приспособилось к неправде, пустило в нее сто один корень, научилось терпеть жажду и не ломаться на ветру. Так и гнется оно зеленой загадкой на полпути к вершине, так и растет под прямым углом к высокой безжизненной скале. Однако же ствол не валится на землю, и листва не гниет в росе, а пересади его на равнину – этого будет не избежать. Кривым стволам не дано распрямиться; точно так же и мне самому не дано распрямить спину и вернуться в свои двадцать лет. Да и смена таких суровых условий на благодатные добром не кончается, как ни крути.

Но я нашел выход. Если начать рассказывать правду, то утес будет крошиться – осколок за осколком, камень за камнем. А какая судьба постигнет мое дерево? Поднимаю к небу сжатый кулак и возношу молитвы. Куда их занесет, там, надеюсь, дерево и приживется.

Родился я в Вене 25 марта 1927 года: Йоханнес Эвальд Детлеф Бетцлер – пухлый безволосый младенец, как свидетельствуют фотографии в альбомах моей матери. Перелистывая альбомные страницы, я всегда развлекался тем, что угадывал по рукам, кто держит меня перед объективом – отец, мать или сестра. Как видно, я ничем не отличался от других младенцев: улыбался во все десны, проявлял неподдельный интерес к пальцам на ногах, а пюре из чернослива охотнее размазывал по физиономии, нежели съедал. Обожал розового кенгуру размерами вдвое больше меня, деловито таскал его за собой; когда мне в рот кто-то сунул сигару, я отнесся к ней с отвращением, – во всяком случае, такой вывод подсказывает мой зареванный вид.

Рекомендации для вас