Сначала Дэн увидел надпись: «Ты не доживёшь до заката».
Затем он увидел, что одет в жёлтый комбинезон, на котором
написано: «Дэн».
Третье, что увидел Дэн, это пыльная крыша, покрытая осколками
стекла и битыми кирпичами.
На одном из кирпичей и красовалась надпись-предупреждение.
«Не доживёшь…»
Когда Дэн поднялся на ноги, он разглядел окруживший его
заброшенный город.
Огромные бетонные дома, напоминающие фигурки из древней игры под
названием «Тетрис», грязное озеро, из которого торчали чёрные
щупальца, и множество кривых улочек, сверху похожих на гигантские
следы от когтей исполинского чудовища.
Небо закрылось серыми тучами, словно слипшимися комьями каши.
Казалось, что несколько секунд назад чья-то огромная рука залепила
небосвод этими комьями, и они вот-вот отлипнут и с противным
чавканьем рухнут, раздавив заброшенные дома.
Стоило Дэну вдохнуть полной грудью, как его вырвало желчью.
Согнувшись, он упал на колени и упёрся руками в крышу. Ладони
укололи мелкие стеклянные осколки.
Сплюнув жёлтую горечь, Дэн напряг память, чтобы вспомнить, где
он и как сюда попал. Но вместе с желчью из головы будто вытекли все
воспоминания, и на их месте поселилась пульсирующая боль. Только
что в памяти роились яркие образы: весёлые лица, белоснежные горы,
цветастые платья, звонкий смех. Но теперь… одна серая пустота. И
посреди неё уродливым цветком распустилась невыносимая тоска. И
чувство, что Дэн совершил нето ужасное, неотвратимое, за что его
убили… и сбросили в ад.
— Нет, — дрожа, прошептал он, — я жив. Пока жив.
Чтобы убедиться, ущипнул себя. Прикусил губу. И то, и другое
отозвалось острой болью, перед глазами вспыхнули красные
огоньки.
Может, его оставили умирать? Избили до потери памяти, забрали
все вещи, а после кинули здесь? Тогда почему не покидает это
противное чувство, что именно он в чём-то виноват? В чём-то
ужасном, том, чего не прощают и не забывают. Но он забыл. Или его
заставили забыть…
Внезапно внимание отвлёк странный звук.
На запястье запиликал незнакомый браслет. Металлический голос
произнёс:
— Осталось пятнадцать минут.
Как приговор зачитал.
И начался обратный отсчёт.
Совсем близко раненым зверем завыла сирена. Будто спавший город
пробудился и закричал недовольно, заметив чужака.
Снизу раздались голоса, крики, удары. Вокруг стало невыносимо
громко. Накатил страх, впился ледяными иглами в позвоночник. Дэн
поднялся с колен, пошатнулся, но устоял. В глазах на мгновенье
потемнело. А когда ясность зрения вернулась, всё вокруг принялось
скакать в сумасшедшем танце, отчего Дэна чуть снова не вырвало.
Возникло острое желание спрятаться, забиться в самый тёмный угол и
просидеть там до ночи. Какой-то древний инстинкт подсказывал, что
внизу его подстерегает (или вовсю спешит наверх) смертельная
опасность. И чем раньше он найдёт укрытие, тем больше шансов
остаться в живых.
