* * *
Рассказ мальчика
«Ханука 5573 года выдалась на редкость холодной, даже для наших мест. В синагоге приходилось топить все время, когда там были люди, на все равно на зажигание ханукальных свечей приходило очень мало народу.
В тот вечер раввин реб Йоселе успел зажечь ханукальные свечи, и только начал петь:
„А-нейрос а-лолу ану мадликин…“ („Эти свечи мы зажигаем…) как в дверь синагоги дважды постучали – сначала робко, а потом посильнее. Я побежал и открыл, и прямо на меня начал валиться какой-то ужасный, весь обмороженный человек, обернутый лохмотьями.
Человек упал на пол синагоги, и подоспевший шамес (синагогальный служка) помог мне втащить его внутрь. Мы развернули лохмотья, чтобы растереть несчастного, но под ними оказалась изрядно потрепанная форма французского солдата!
– Он отстал от армии Наполеона! – сказал шамес (синагогальный служка). – Мойше (это мне), сбегай-ка за урядником, а то и так говорят, что евреи помогают французам.
Тем временем французский солдат, лежа на полу (мы подтащили его поближе к печке), что-то бормотал.
– Он говорит, что он еврей! – вдруг сказал реб Йоселе, все это время прислушивавшийся к словам солдата.
И впрямь, солдат бормотал на святом языке:
– Ани йегуди! Ани йегуди! (Я – еврей!)
Недаром говорили, что французские евреи не знают нашего языка – идиша.
– Погоди бежать за урядником, – повелительно сказал раввин. – Давайте сначала мы его отогреем. И чтобы никому ни слова!
Раввин оглянулся и внимательно оглядел находившихся на тот момент в синагоге немногих людей (все они согласно закивали).
После того, как прихожане разошлись, рав спросил меня:
– Мойше, у вас ванна осталась?
– Да, конечно, – засмеялся я. Когда я родился, отец решил в Смоленске купить ванночку для младенца, но придя в лавку, постеснялся брать маленькую (не приличествует богатому купцу), и взял самую дорогую – на взрослого человека.
– Отлично. Потащим его к вам.
Мы завернули французского солдата в старый талес, чтобы не было видно его формы, и оттащили в наш дом. Отец немного ворчал, что это безумие – приносить в дом солдата вражеской армии, но против воли раввина ничего сделать не мог.
Когда ванна уже была наполнена горячей водой, и мы раздели солдата, то отпали последние сомнения в том, что он еврей. Наполеоновский солдат был обрезан.
