«Сбои были всегда. Но тогда мы
ещё не понимали, что некоторые сбои не устраняются. Они
эволюционируют».
Фрагмент из Комментариев к Хроникам
R-этапа, аннотация 7.12
Первым был запах. Смрадная какофония: застарелый пот, приторная
сладость разложения и едкая химическая гарь. Этот коктейль ударил в
нос с такой силой, что в обычной ситуации меня бы непременно
вырвало. Но сейчас даже эта простая реакция оказалась
непозволительной роскошью. Тело не повиновалось.
Следом пришло ощущение этого тела — чужого, неправильного. Я был
заперт в плотной и странной оболочке, которую отторгало всё моё
естество. Она походила на старую консервную банку с протухшими
остатками, но банку, которая каким-то чудом еще двигалась. Суставы
скрипели, словно ржавые петли. Волокна, которые были мышцами, с
мерзким, вязким треском переставляли конечности.
Всё это происходило без моего участия. Каждое движение, каждое
усилие — не мои. Этим странным, мерзким телом управляли извне,
словно кукловод дергает за веревочки.
Затем пришли звуки. Шарканье сотен ног. Хриплое, рваное дыхание.
Металлический лязг, будто по полу волочат цепи. И крики — на
странном, гортанном языке, отголоски которого скреблись где-то в
глубинах памяти. Мой разум не понимал его, тонул в сенсорном
шторме, но тело знало. Оно отзывалось на слова инстинктивно, без
участия моего «я».
Зрение возвращалось медленно, мутными пятнами. В памяти вспыхнул
последний осколок — тишина. Абсолютная, всепоглощающая. Покой
Безмолвия, где не было ни времени, ни пространства, лишь я –
маленькая яркая точка посреди бесконечности… А потом картинка
обрела резкость, и этот покой взорвался осязаемой и отвратительной
реальностью.
Ничего подобного я не видел раньше и не мог найти в своих
воспоминаниях, которые были лишь фрагментами и осколками той жизни,
которая у меня когда-то возможно была. Вокруг меня, куда доставал
мой взгляд, двигались ходячие мертвецы. Как я это понял? Сложно
причислить к живым эти ходячие куски гниющей плоти с пустыми и
безжизненными глазами. Они и были источником этого мерзкого запаха,
заполонившего все вокруг.
И я был одним из них.
Мой взгляд — единственное, что еще оставалось моим, — упал на
руки. Синюшные, покрытые трупными пятнами, с обрывками гнилой кожи.
Эти руки намертво вцепились в тележку, груженую странной,
фосфоресцирующей фиолетовым рудой. Ноги сами толкали ее вперед.
