Что такое душа?
Вопрос, который возникает в тишине ночи, когда за окном нет ни
луны, ни звезд, и только собственное дыхание кажется единственным
доказательством существования в этом безграничном мраке. Он
стучится в виски в моменты острого, почти физического счастья,
такого яркого, что становится страшно: а вдруг это закончится, а
вдруг это всего лишь химия, всплеск гормонов, и ничего за ним не
стоит? Он шепчет на ушко, когда ты смотришь в глаза старому псу,
который любит тебя беззаветно и, кажется, видит что-то такое, чего
не видят даже самые близкие люди.
Что это? Призрак в машине? Неуловимая субстанция, которую
религии и философы вот уже тысячи лет пытаются поймать в сито
определений? Или это просто красивая сказка, которую мы
рассказываем себе, чтобы заглушить ужас перед небытием, перед тем,
что за чертой, где нет ни мысли, ни чувства, ни «я»?
Я сижу и пытаюсь представить ее. Не в религиозном смысле, не как
бессмертную сущность, ожидающую Страшного Суда, а как нечто, что
есть прямо здесь, внутри этой груды костей, мышц и нервных
импульсов, которую я по привычке называю собой. Я закрываю глаза и
ищу ее. Вот сердце стучит – тук-тук, тук-тук. Это ритм насоса,
сложного, надежного, но все же насоса. Вот в голове проносятся
мысли, обрывки мелодий, воспоминания. Но это нейроны, синапсы,
электрические разряды. Компьютер сложнее, но тоже на кремниевой
основе.
Где же она? Может, ее нет как отдельной сущности? Может, душа –
это и есть сама эта сложность? Не вещь, а процесс. Не
существительное, а глагол. Не «душа», а «душевность». Активность,
паттерн, уникальное, ни на что не похожее течение жизни внутри
этого биологического сосуда.
Но тогда что делает этот паттерн «мной»? Почему я чувствую, что
я – это непрерывная история, которая тянется из детства, сквозь все
изменения тела, взглядов, убеждений? Клетки в моем теле почти
полностью обновляются за семь лет. Те мысли, что были у меня в
десять лет, кажутся теперь мыслями другого человека. Но я помню,
каким был тот десятилетний, и чувствую связь с ним. Это он плакал
из-за двойки по математике, это он впервые влюбился, это он боялся
темноты. Кто этот «он», если не я? Где хранится эта нить, это
ощущение непрерывности?
Может, душа – это и есть память? Живой, постоянно переписываемый
архив всего пережитого. Но память ненадежна. Она искажается,
стирается, подменяет реальность вымыслом. Получается, моя душа –
это собрание неточностей и самообманов? Неужели я – всего лишь
паутина из полузабытых снов и перекрашенных прошлых обид?
