По горячему летнему небу ползли облака.
Мальчик смотрел на них, задрав голову и прищурив левый глаз. Пытался представить, на что может быть похоже вон то мохнатое облако. Вроде бы собачья голова. Да, так и есть. Зубастая пасть, треугольные уши, плоская вытянутая морда. Овчарка, как в фильмах.
– Пап, смотри, собачья голова! – произнес мальчик, не отрывая взгляда от облака.
Папа ничего не ответил. Он был занят делом.
За спиной мальчика, в глубине двора, тревожно заскулил Тузик – черная дворняга, найденная три дня назад на краю поселка. Тузик был мелким, некрасивым и никому не нужным псом. Он постоянно скулил, будто чуял неладное. Мальчику не нравился Тузик. Какой-то неправильный пес.
Бабушка, высунувшись из окна летней кухни, сказала:
– Через пять минут всё будет готово.
Она обращалась к папе, но мальчик тоже кивнул.
Облако в форме собачьей головы проплывало мимо солнца, касаясь его лохматым загривком. Ветер принес запахи. Что-то жарилось.
– Пап, а что будет, если облако врежется в солнце?
– Хрень какая-то будет, – буркнул папа. – Ты бы лучше делом занялся. Пойди Серафиме Львовне помоги.
– А что ей помогать? Не справится?
Тяжелая папина ладонь впечаталась в затылок. Клацнули зубы.
– Ты не хами тут, – наставительно сказал папа. – Дуй живо, спроси, чем помочь можно.
Мальчик нехотя оторвался от разглядывания облаков и, потирая затылок, побежал через двор к летней кухне. Тузик, привязанный к виноградной оградке на короткий поводок, заскулил и попытался убраться с дороги. Мальчик задорно пнул его под зад и засмеялся над разнесшимся по двору коротким противным визгом.
Так и надо чертовой дворняге. Вертится тут под ногами.
Из окна высунулась бабушка, Серафима Львовна. Все ее лицо состояло из морщин, сквозь которые проглядывали крохотные глазки, приплюснутый нос и тонкие потрескавшиеся губы. Кожа на руках потемнела и покрылась множеством темных пятен.
– Зачем животину мучаешь? – спросила она, потом, не дожидаясь ответа, продолжала: – На, дай сожрать. Пес который день не ест. Должен вмиг заглотить.
В широкой ладони у бабушки лежало черное яйцо. От него остро пахло горелым.
– Сожрет? – спросил мальчик с сомнением, хотя сам же кормил месяц назад таким же яйцом другого пса. Тот умял его за обе щеки.
