Нью-Йорк.
Понедельник, 2 июня 1902 года. Незадолго до полуночи
– Франческа, это прекрасно, что ты решила выдвинуть свою кандидатуру на пост председателя попечительского комитета Женского гражданского союза, – произнесла Джулия Ван Вик Кэхил, передавая лакею бархатную накидку насыщенного рубинового цвета. На шее этой красивой стройной женщины, как всегда элегантной, сегодняшним вечером красовался знаменитый рубиновый кулон, некогда принадлежавший принцессе Габсбургской. Она стояла рядом с дочерью в холле собственного особняка на Пятой авеню и светилась от удовольствия.
Франческа, по обыкновению, была погружена в свои мысли. Она рассеянно сняла легкий палантин из бирюзового атласа, великолепно гармонировавший с ее вечерним платьем.
– Мама, я не выдвигала свою кандидатуру. Уверена, это вы с мистером Астором решили между собой, что мне надо стать сопредседателем.
Огромные голубые глаза Джулии распахнулись в невинном удивлении.
– Дорогая! Отчего такие подозрения? Милая, ты станешь самой молодой леди-председателем и, я уверена, самой блестящей. Франческа, ты всегда была лучшей во всем.
В действительности Франческа не возражала против новой должности, поскольку текущее расследование затянулось, превратившись в рутину. Соседка Кэхилов случайно обнаружила, что с чердака ее дома пропали некоторые вещи, в том числе старинные ткацкие станки, семейное наследство, а поскольку женщина неоднократно читала в газетах об успехах Франчески в сыскном деле, обратилась к ней за помощью. Франческа была почти уверена, что вором можно считать пасынка миссис Чаннинг.
– Это благородное дело, ведь кто-то должен заняться сбором средств для партии, – вздохнула Франческа. – Просто мне хотелось, чтобы вы прежде спросили, есть ли у меня время заниматься этим делом со всей требующей того энергией.
Джулия взяла дочь за руку.
– Прости меня, дорогая. Разумеется, надо было спросить.
Франческа прекрасно понимала, чего добивается мать. Джулия всегда была отменной хозяйкой всех светских мероприятий и с нетерпением ждала, когда дочь приступит к исполнению новых обязанностей. Несмотря на успех Франчески, Джулия была категорически против ее увлечения расследованиями, впрочем, стоит заметить, что к последнему делу она относилась спокойнее, поскольку оно не было скандальным и опасным для жизни. Франческа отдавала себе отчет в том, что Джулия мечтает, чтобы дочь настолько глубоко погрузилась в дело сбора средств для Гражданского союза, чтобы у нее не оставалось времени ни на что иное, кроме, разумеется, жениха.
