Из жизни графомана
Чего Иванов терпеть не мог, так это опаздывать. В детстве хорошую прививку получил.
Сейчас над этим можно хихикать, а тогда было не смешно. Первой обычно приходила мысль: проспал! Опаляла как взрыв. Страшнее, наверно, только взрыв и был, атомный. Зубы чистить уже недосуг, чай пить – тоже. Не до умывания! Но в трусах и майке в школу не пойдешь. Пусть вкривь да вкось, надо напялить полагающиеся штаны, рубаху, пиджачишко, ещё что-то там, по погоде. Наконец выскочил на улицу, только минуты, они, знай, тикают себе. До школы, конечно, бегом – так чтобы язык до плеча, чтоб лёгкие наизнанку. Ко времени не поспеть, но пусть хоть видят – не совсем, мол, совесть потерял. Всё равно техничка в гардеробе глядит на тебя как на вошь, пальто забирает так, будто оно вымазано чёрт-те в чём. Ладно, можно пережить! Перед дверью класса, вот когда мандраж захлёстывал всерьёз. Как-то просочился сквозь неё, а там этакая тишина, что перья одноклассников скребут в ней, кажется, не по бумаге, а прямо по душе. Учительница чинно прохаживается между рядами парт, звонко цокают каблуки – и каждый удар будто забитый гвоздь. В запястье, в плечо. Но тут она поворачивается к тебе, смотрит дико расширенными глазами и нечеловеческим голосом восклицает: «Иванов?!» От этого крика хочется провалиться на месте, улететь в космос, превратиться в невидимку – да хоть чего, только бы исчезнуть!
Или… проснуться! Ведь хорошо, что это всего-навсего сон! Надо успеть себя одёрнуть: «Всё понарошку! Ничего этого нет! Я сплю!» И вырваться в явь – как вынырнуть с тёмной, затягивающей глубины. В висках стучит, сердце заходится, грудь разрывает, как если бы по уши нахлебался воды. Но мучение кончено…
И больно, и страшно, и обидно – за что?! Ведь чуть не каждую осень, да и весну, хотя бы раз возвращался кошмар, пока Олег оставался младшим школяром. Назойливым сновидением Иванов однако ни с кем не делился, даже родным ничего не говорил. Только в подробности влезать, беспокоить страстями надуманными, себе травить душу… Не так и часто напасть донимала, а потом и вовсе сама собой сошла на нет. Да и польза от неё оказалась явная: до получения аттестата хватило – ни единого опоздания. Приснившийся ужас, уж больно он был живой…