Это от ума—значит от дурости
Это от ума—значит от дурости
И белые солдаты никуда не спешат
Просто белые солдаты молча знают своё
Просто белые солдаты улыбаются среди войны
Среди обязательной войны.
(Егор Летов).
Серая безжизненная земля, покрытая такой же невзрачной куцей растительностью, простиралась во все стороны и не предвещала ничего хорошего. То там, то тут носились небольшие ящерки, такие же серые и невзрачные, абсолютно равнодушные и недружелюбные, под стать этой чужой землей, чужой стране и какой-то чужой, тягостной жизни…
Олег остановился и, поёживаясь от холода, поднял глаза к огромному чистейшему небу. Необычайно красивое ярко-синее море не было омрачено ни одним, даже самым захудалым облачком. Глубокое и величественное, оно манило и притягивало своей бездной, в центре которой ярко светило солнце, ослепляя и не давая ни секунды возможности насладиться этим чистым сиянием.
«Отчего же так устроено в этой чёртовой Монголии? Всё через жопу», – подумалось Олегу.
«Вверху такая неповторимая красота, внизу убогая безжизненная то ли степь, то ли пустыня… и ящерицы… А я вот стою посередине и мёрзну от этого долбанного ветра. Ведь до костей пробирает… И это в июне… Какое сегодня? Десятое июня восемьдесят шестого…».
Олег остановился и сел на голую землю, обняв ноги и зарывшись лицом в колени. Постепенно холод начал покидать его худощавое тело, а солнце всё сильнее нагревало сутулую спину, обтянутую зелёной «хэбэшкой». Вместе с покинувшим тело холодом, ускользнули и мысли о странностях монгольской погоды, вновь вернув Олега к тем тяжким переживаниям, что давили его, не давая расслабиться ни на минуту. Он вновь погрузился в тот злополучный день…
– Боец, ко мне! Бегом!
В нескольких метрах от Олега стоял младший сержант его роты по фамилии Демиденко, на полгода младше по призыву, но уже отслуживший год и имевший в неуставной солдатской иерархии гордое звание – фазан. Или как любил себя называть сам Демиденко – бурый фазан, что означало в его понимании: сильный, наглый и беспощадный. Олег, отслуживший уже полтора года и по сроку службы относившийся к так называемым «дедам», таковым по своей сути не являлся. Обычно его – сутулого, высокого и худого как швабра, бойца Советской Армии, с вечно застёгнутым подворотничком и затянутым на талии ремнём, именовали просто – чмырь.