Проданная Польша

Никто, зажегши свечу, не покрывает ее сосудом и не прячет под ложем – а ставит на подсвечник, чтобы входящие видели свет;

Ибо нет ничего тайного, что не стало бы явным, и нет ничего сокровенного, что не сделалось бы известным и не обнаружилось бы;

Евангелие от Луки, глава 8, ст. 16-17

Какая в том году в Южной Польше стояла замечательная осень! Почти без дождей и холодных ветров, ласково-теплая, тихая, багряно-золотая. Сказочная осень – в такую осень хорошо, забравшись в отроги Бескид, с рассвета до полудня бродить по склонам поросших буком и орешником холмов, досыта, допьяна надышаться прохладным и хрустально чистым горным воздухом. А потом, на уютной террасе маленькой горной харчевни, съесть добротную порцию горячего, огненно-пряного бигоса со свиными ножками, запив ее ледяным «окоцимом». А вечером, нагулявшись до ломоты в коленях, разжечь на открытой всем ветрам площадке над неглубоким ущельем костерок, и, усевшись на необхватные бревна, смотреть на звезды, в неимоверном количестве вдруг высыпавшие над головой. И, вглядываясь на север, в прозрачной сгущающейся синеве воздуха различать огни далекого Кракова или Новой Гуты, а может быть – Бохни или Велички, кто знает?

Я люблю Польшу. Я говорю по-польски почти как житель Подляшья, и знаю Краков не хуже обитателя Звежинца или Казимежа. Я проехал по дорогам Дольнего Шленска больше километров, чем по шоссе и проселкам Тверской области, а в Белостоке или Торуни ориентируюсь уверенней, чем в Смоленске или Брянске. Я отлично понимаю ход мыслей люблинского торговца овощами и знаю, что думает обо мне официантка в придорожном баре в Радоме. Я никогда не чувствовал себя здесь чужим – и даже польская речь никогда не резала мне ухо своими многочисленными шипящими согласными; наверное, просто потому, что на второй день пребывания на польской земли я уже не просто говорил – я даже думать начинал по-польски.

Я люблю Польшу – потому что это страна моих двоюродных братьев и сестер, близкая мне по духу и родная по крови.

Сегодня ставшая мне чужой и враждебной.

Как ТАКОЕ могло случиться? И разве ТАКОЕ вообще возможно?

Я был осенью восемьдесят девятого года в Польше – я видел все это своими глазами.

Это не произошло вдруг в одночасье. Той ласковой золотой осенью я видел, как моих польских братьев начинали исподволь учить ненавидеть меня и мою страну.