Моей жене,
Лилии Александровской -
Переводчик
Как вырастают пальмы на песках,
И розы на прибрежье вод соленых,
Так и стихи возносятся из боли —
Смятенны, огнецветны, благовонны…
Хосе Марти
Сколько-нибудь обстоятельный разговор о литературном течении, которое возникло под конец XIX столетия и традиционно зовется латиноамериканским модернизмом, вышел бы далеко за рамки нашего небольшого очерка, – но все же необходимо сказать по этому поводу несколько слов.
Считается, что зачинателями и самыми выдающимися представителями этого поэтического движения были никарагуанец Феликс-Рубен-Гарсиа Сармьенто, вошедший в словесность под псевдонимом Рубен Дарио (Ruben Dario), мексиканец Мануэль Гутьеррес Нагера (Manuel Gutierrez Najera) и кубинцы Хулиан дель Касаль и Хосе Марти.
У современного читателя понятие «модернизм» непроизвольно связывается с некими революционными преобразованиями, ломкой старых канонов, сокрушении принятых прежде правил, приемов и обычаев.
Латиноамериканский модернизм был весьма далек от чего-либо подобного. Скорее, в нем возможно видеть сознательное усвоение и «сублимацию» всего наилучшего, достигнутого парнасцами Теофилем Готье, Жозе-Мариа де Эредиа, Леконтом де Лилем, Сюлли-Прюдомом, – а также европейскими романтиками, которым парнасцы в большой степени противопоставляли себя. Также очень много было взято из опыта французских поэтов-символ истов.
Речь велась, таким образом, не о том, чтобы попирать былые устои, но лишь о том, чтобы заимствовать блистательный, уже считавшийся классическим опыт, накопленный выдающимися предшественниками и современниками, и творчески переплавить наилучшие их достижения.
Все ниже следующие упоминания «модернизма» относятся исключительно к его строгой, изысканной латиноамериканской разновидности. В сущности, эта поэтическая школа зовется «модернизмом» лишь условно, – лишь оттого, что не слишком точное по смыслу название укоренилось давно и прижилось навсегда.
Первым лириком-модернистом, заявившим о себе на Кубе, зачинатель этого литературного течения Рубен Дарио считал Хулиана дель Касаля. Кубинцы поныне возражают ему, отдавая пальму первенства Хосе Марти, но великий никарагуанец был по-своему совершенно прав, ибо Марти, писавший в чисто модернистском ключе, до конца дней своих оставался изгнанником, известным при жизни только узкому и замкнутому кругу свободомыслящих кубинских ценителей, а стихи Касаля, печатавшиеся на родине, в Гаване, вскоре после того, как бывали написаны, делались общим читательским достоянием.
