Ферма.
Некоторое время назад.
— Мёд… — медвежонок смотрел на четыре улья и пускал слюну. Очень
хотелось мёда. Но и голова болела…
— Фр! Не твоё, так что не тронь! — ругала его Занн. Она же ранее
и дала копытом по голове.
— Но мёд…
— Тебе что сказали? Будешь послушным, будет тебе мёд.
— Мёдик мой… — вздохнул медвежонок и вновь посмотрел на четыре
домика пчёл.
— Повторю ещё раз. Мёд не твой. Его нужно заслужить или получить
своим трудом. Ты же лишь ноешь и просишь кормить тебя за то, что ты
есть.
— Но что я могу? — Марг поднял голову и посмотрел на лосиху,
стоявшую рядом.
— Пошли.
Лосиха направилась к калитке, а за ней поспешил медвежонок. Занн
зубами вцепилась в замок и, повернув голову на бок, открыла его.
Калитка распахнулась, и хищница вышла да кинула взгляд на
медвежонка.
Тот побежал за ней, и вскоре они прибыли в лес. Занн пощипывала
всё, что находила съедобным, но вот медведь такое не мог есть и
просто плёлся позади лосихи.
Но вскоре они пришли на одну поляну, где Занн была много
раз.
— Тут есть замороженная ягода. Ешь. Но аккуратно ешь! Хозяин
будет здесь ягоду летом собирать. Если пользы от тебя нет, то хотя
бы прокорми себя сам, — потребовала лосиха, а малыш уже бросился на
остатки ягоды, выглядывающей из-под снега.
— Вкусно! — радовался тот, поглощая ягоду, но вдруг у Занн уши
встали торчком. Она насторожилась, а затем зашелестели кусты, и из
них показался заяц!
— Добыча! — обрадовался медвежонок и побежал к зайцу, дабы
поймать его. Но…
— Стоять! — рявкнула лосиха и, промчавшись мимо, набросилась на
зайца с красными глазами. Занн начала топтать его копытами,
превращая в месиво.
— Зачем… — недоумевал косолапый.
— Это злой зверь! Как тот вепрь, который выгнал тебя. Их нельзя
есть! Их нужно уничтожать! — заявила лосиха и фыркнула. — Ешь
быстрей и уходим. Здесь опасно.
— Хорошо!
Маленький обжора вернулся к ягоде и быстро позабыл про всё на
свете. Но не Занн. Она чувствовала его. Взгляд! Злой взгляд, от
которого кровь стынет в венах.
***
Москва.
Отель.
Ночь.
Любава, зевая, встала из кровати и, надев тапочки, что стало
единственным элементом гардероба на ней, побрела в туалет. Но… шла
она почти с закрытыми глазами, потому на пути стукнулась о
стену…
— Ай… — она погладила ушибленный лоб и, зевая, продолжила идти,
пока не оказалась в ванной комнате.
