За гранью света

Городской парк, тенистый, подсвеченный блеклыми фонарями и немного запущенный, с наступлением темноты отпугивал от себя даже местных алкашей. Тонкие струи тумана вытекали из-под сводов кустов и деревьев, принося знакомые мне запахи сырости и озер, так чуждые этому месту, расположенному рядом с центром города.

Сейчас, когда меня никто не видел, я спокойно прошлепала босыми ногами по асфальту, перешагнула низкий каменный парапет, обозначающий границу парка, и, перейдя дорожку, нырнула под кроны деревьев. Вторая тропинка налево с северной стороны, вглубь. За спиной сомкнулись первые кусты, выжженный на груди знак мягко запульсировал, и в нос пахнуло звериным духом и мокрым деревом. Влажная тропинка мягко поглощала звук и без того бесшумных шагов, ветки цепляли косички и ленты в волосах, низ штанин старых джинсов набряк от росы с придорожных трав, но это были родные и знакомые ощущения.

Скоро дорожка вывела на более открытое место: справа небольшая полянка перетекала в пригорок, покрытый редкими и кривыми, но мощными деревьями. Дальше она поднималась ввысь, на Лунный Холм, круто вздымавшийся на добрые полсотни метров. Слева та же полянка превращалась в болотистый луг, уходящий в густые заросли ивняка. На возвышенности под деревьями резвилась волчья стая, не обращая на меня никакого внимания. На Лунном Холме виднелись два обнявшихся силуэта, видимо, наблюдающих закат – это было излюбленное место здешней молодежи.

Я шла все дальше и дальше, пока тропа не превратилась в крепкую грунтовку и не вывела меня к низким домикам барачного вида, но более ухоженным и удобным, нежели обычные времянки. Четвертое здание, второй этаж, открытая, как здесь принято, дверь. Коридора нет, сразу открывается гостиная с сидящим в кресле-качалке крепким стариком с седыми и густыми, переплетенными лентами и нитями, гривой спадающими на плечи волосами. Как у всех здесь. Он не поднял на меня взгляд, когда я поцеловала его худую щеку, просто улыбнулся. Каи всегда такой. Я нырнула на балкон и увидела там Келми. Она плела что-то, сидя спиной к стене, и тихо напевала под нос песенку. На ее лице искрилась улыбка, а кожа сияла лунной белизной с розовым румянцем. Я упала рядом и поцеловала ее в губы, твердые, как полированное дерево.