Автор за приготовлением Беломорской похлёбки.
Белое море, август 2000 года.
Наверное, самое любимое занятие человечества (после войны и секса, конечно), – это Еда. Да-да, именно так, с большой буквы – Еда! Человечество предаётся чревоугодию и в хорошем и в плохом смысле с доисторических времён. И не важно, что украшало столы гурманов в разные времена – филе мамонтёнка у неандертальца или нежнейшая гусиная печёнка у франта эпохи Пушкина. Блюда всегда объединяло одно – изысканный вкус. Именно это и притягивало во все времена людей к кушаньям, приготовленным особенно.
В этой когорте гурманов я не исключение, хотя не могу похвастаться тем, что отведала все блюда мира. Я не ела, например, сушёных кузнечиков в Африке, маринованных скорпионов в Таиланде и жареных змей в Китае. Но немалое количество блюд народов нашего не такого уж и большого мира уже успела попробовать. И среди всего этого фантастического многообразия мне больше всего нравится русская и французская кухни. И за много лет, что я интересуюсь кулинарными изысками и их приготовлением, у меня собралось множество рецептов. Причём предпочтение я отдавала старинным.
Ещё в «глубокой юности», когда «деревья были большими», я, весёлая и беззаботная юная хиппи, раскопала с друзьями где-то старинную книжку с кулинарными рецептами. К слову сказать, моим самым большим кулинарным достижением на тот момент было приготовление яичницы. По секрету: это достижение и по сей день остаётся непревзойдённым шедевром! А в те былинные времена меня вообще не интересовало приготовление еды: были интересы куда более важные, нежели стояние у плиты. Книжка эта нас заинтересовала, и мы начали читать содержание. Борщи и блины мы оставили без внимания, а вот пункт «Что делать, если к вам неожиданно пришли гости» нас заинтриговал. Мы нашли нужную страницу и начали читать: «Если к вам неожиданно пришли гости, пошлите девку в погреб». То, что было дальше, достойно внесения в хроники самых восхитительных моментов жизни. «Изба-читальня» была закрыта по «техническим причинам»: мы хохотали, наверное, целый час, у нас текли слёзы и болели животы. Давясь от смеха, мы не могли произнести ни слова, а когда нечто напоминающее речь всё же прорывалось, это было только – «
