Мы привыкли всё время кланяться
Перед теми, кто выше нас.
Мол, породы иной – есть разница,
И, возможно, другой окрас.
К ним идём в кабинет с поклоном,
Унизительно что-то прося.
А сколько таких вот клонов –
Верноподданных Порося.
Восседают в палатах чинуши,
Всех в линейку одну построив.
Тех, кто против, их голос глушат.
Остальных в унисон настроив…
Я с неправдою этой сжился.
Унизительно, знаю, так вышло.
Сопротивлялся, бороться божился.
Обернулось всё только дышлом.
Из партийных оков не вырвался.
Хоть и время иное, я в прошлом.
Перед нечистью всякой выстлался.
Мне противно всё это и тошно.
Жизнь свою и родных испоганил,
На грань всех поставил риска.
Тех, кто сверху, ничуть не поранил.
Видно голос был тоньше писка…
***
Помирать бы надо, да не хочется.
Пока ещё девки за мною волочатся,
Пока ещё ходят здоровые ноги,
Обивая нещадно чужие пороги.
Глаза мои смотрят бесстыжие
На блондинок, брюнеток и рыженьких.
И ручонки мои загребущие
Деньжата хотят большущие.
И чтоб, не горбатясь, их получить –
Вот в моей жизни главная нить.
Чем олигархов я наших хуже?!
Плаваю, вроде, все в той же луже.
Возможно они хитрожопей чуть-чуть.
Но и я не дурак, выбрал правильный путь.
Сколотил потихоньку из денег "подушку",
И в банке сыскал просто чудо-подружку.
Она помогла приумножить, что нажил…
Но дальше провал и полнейшая лажа.
Дефолт обнулил все мои накопленья.
И снова стою на протертых коленях.
Вряд ли с которых теперь поднимусь,
Ведь я не герой в этой жизни, а трус…
Мораль в этом стоне, увы, такова:
Живи, где попроще, где ниже трава,
Где тучи на небе к счастью пожиже.
Возможно не в Питере. Точно – в Париже,
В Нью-Йорке, Мадриде иль даже у Бога,
Если денег в кармане немерено много…
***
С каждым днём взрослеет внучка.
Не дитя уже, а "штучка".
Все мальчишки в классе знают,
И за "взрослость" уважают.
Уступают ей дорогу,
Если шутят, то немного.
Восхищённый взгляд вослед…
Рад за внучку старый дед.