…и вижу ее. Анна Лазарева
выходит на балкон грациозно и с легкой насмешкой на лице. Она
смотрит мне в глаза, как хищник перед броском, а сама подтрунивающе
улыбается.
— Видел бы ты сейчас свое
лицо…
Нет, красотка, с лицом у меня
все в порядке. Может, на долю секунды на нем сверкнуло искреннее
удивление, но не больше. Анна Александровна этой фразой, скорее,
имеет в виду, что давно за мной наблюдает. Вопрос только в том — на
этом вечере или вообще. Ведь мы уже с ней пересекались взглядами,
когда встретились на светском рауте в честь презентации новой
версии «Драгоритного Покрова».
Сейчас она стоит под аркой и
выжидающе смотрит на меня, будто ждет с моей стороны следующего
хода. Судя по тому, как меняются мимические морщины на симпатичном
лице, раздумывает: нападу, предложу союз или выкину другой
неочевидный ход.
А я всего лишь смотрю на нее.
Любуюсь.
Тяжелые локоны рыжих волос
переплетены в замысловатое произведение искусства — сложное,
дерзкое, невероятно обольстительное. Во взгляде голубых глаз
читается многое, но еще больше скрыто, словно Анна Александровна
знает некую тайну. Алые губы слегка приоткрыты. Никогда не знаешь,
что сорвется с ее уст — угроза, острая точно лезвие, или
пленительный шепот, сладкий, как запретный плод.
Ее платье — алое зарево. Нежная
ткань облегает каждый изгиб тела, подчеркивая точеный силуэт и
упругие, явно тренированные мышцы. Элегантный разрез позволяет
мелькнуть стройной бледной ножке, обутой в черные лаковые туфли на
высокой шпильке — опасной, как кинжал. Не удивлюсь, если весь ее
элегантный наряд может быстро трансформироваться в боевое
облачение.
Она, я точно уверен, способна
напомнить миру: красота — это оружие. Золото сверкает на ней,
массивные браслеты, тонкие цепи, кольца с драгоценными камнями —
всё кричит о роскоши и бесстрашии.
Всем этим вещам нас обучали в
проекте. Единственное, что тогда она могла выглядеть иначе, потому
что мы не сказать, что были прямо хорошо знакомы друг с
другом.
— Даже не пригласишь меня на
свой уютный балкончик? — девушка недовольно поджимает губы, разве
что не топает каблуком.
— Как раз собирался, — холодно
бросаю, прохожу мимо нее, жестом подзываю официанта, и ловко
подхватывают два бокала.
В каждом красный игристый
напиток и одна-единственная вишня, которая покрывается маленькими
пузырьками и всплывает. Она касается поверхности, пузырьки на ней
схлопываются и вишенка снова идет вниз.
