ВАЛЕРИЙ ШЕСТАКОВ
Умри вовремя
Приидите ко мне все скорбящие и отчаявшиеся,
И я успокою вас
2009 г
ПЕРЕВОРОТ
Причалил свой корабль я к острову мечты…
/Э.Верхарн. Возлюбленная./
– Всем лечь на пол! Руки на голову!
Резкий командный голос разорвал полуночную тишину просторного помещения аппаратной, грубо оттеснил звуки тропической ночи, вливающиеся в открытые окна. Офицер, ворвавшийся в распахнувшуюся от удара ногой дверь, ткнул дулом автомата в спину одного из четверых мужчин, склонившихся над передатчиком, стоявшим на столе в середине комнаты.
– Что здесь за вертеп? Кто допустил посторонних на государственную радиостанцию? Прекратить сеансы связи! За неподчинение расстрел! Всем лечь на пол!
Недоверчиво глядя на привычно плюхнувшегося на пол радиста и испуганно оглядываясь на протискивающихся в дверь военных, трое остальных, как неважные актеры неумело изображая ущемленное достоинство нарочитой замедленностью движений, растянулись на полу.
– Куда прётесь? – завопил офицер, обернувшись теперь уже на заполняющих комнату солдат. – Ты и ты,– ткнул он пальцем, – останьтесь! Остальные – на улицу! Окружить здание!
Табунное цоканье по плиткам пола, хлопнувшая дверь и удаляющийся коридорный гул. Ботинки двух оставшихся протопали к окну. До лежащих донесся треск раздираемых противомоскитных сеток. Оба солдата высунулись наружу, вглядываясь сверху, с холма, на котором располагалась радиостанция, в благоухающую и стрекочущую тьму, в длинную дорожку мерцающих бликов ущербной луны на ряби залива, на россыпь игривых огоньков прогулочных яхт и расцвеченную громаду стоящего поодаль, у стенки, подготовленного к погрузке туристов круизного парохода. Желе горячего воздуха тягуче вползало в освобожденное окно.
– Кто вы и почему находитесь здесь так поздно?– томно растягивал слова офицер, вальяжно рассевшись на стоящем перед рацией стуле. В последовавшей затем тишине раздалось постукивание ногтем по коробке, щелчок зажигалки, дымный выдох. – Вот ты, например, – короткое дуло ткнулось в ногу одного из лежащих, человека лет сорока, одетого в синий комбинезон.
– Я дежурный радист,– устало, с легким оттенком презрения в голосе произнес тот, не поднимая, впрочем, головы.
– А остальные?– офицер, подозрительно поглядывая на лежащих, потянулся к настольной лампе, направил её свет на безупречные костюмы.
