Колесо сансары вращалось в вечном движении жизни…
ПРОЛОГ
Поезд Ленинград – Хельсинки готовился к отправлению. Проводники проходили по вагонам и монотонно повторяли:
– Поезд отправляется, провожающих прошу освободить вагон.
Вера Владимировна нервно теребила в руках зачитанную книгу «Колесо сансары», с которой она не расставалась с самой юности.
«Центральной идеей индуизма является положение о вечном круговороте бытия – сансара. – Прочитала она на случайно открытой странице. – На этом строится учение о перевоплощении душ. Человек умирает, но его душа обретает новое тело. Так продолжается до тех пор, пока эта личная душа – Атман – не сольется с вселенским Абсолютом – Брахманом».
– Я все-таки выйду напоследок, вдруг она придет, – нерешительно произнесла Вера Владимировна, обращаясь к сухощавому восьмидесятипятилетнему старику, сидевшему напротив в сильно поношенном костюме с таким важным и торжественным видом, как будто на нем был генеральский мундир.
– Она не придет, – хорошо поставленным голосом военного человека отозвался старик. – Лучше бы не пришла, – с досадой добавил он.
Бывший граф, бывший министр Императорского Двора Российской империи, бывший член Государственного совета, бывший генерал от кавалерии Владимир Борисович Фредерикс, получив, наконец, разрешение советского правительства, отъезжал в Финляндию со своей дочерью – вдовой офицера русской армии, героически погибшего за царя и отечество в боях под Барановичами и матерью – страшно подумать! – революционерки с баронской родословной.
Вера Владимировна вышла на перрон, снова и снова вглядываясь в серую невыразительную толпу чуждых ей людей в поисках дочери. Она прижимала к груди, словно страшась, что отнимут, разрешение на выезд Надежды – бесценный документ, добытый с неимоверным трудом.
***
Когда в России наступила смута, ее Наденька, шестнадцатилетняя смолянка, ровесница бурно наступающего двадцатого века, увлеклась демократическими идеями, стала посещать какие-то кружки, где политика непостижимым образом перемешивалась с искусством и вседозволенностью, и начисто выскользнула из-под влияния семьи.
Впрочем, семьи-то уже и не было. Всесильный отец был в Ставке с государем, а она, Вера, оплакивавшая смерть горячо любимого мужа, была в полной прострации.
Надежда тем временем проявляла все большую политическую активность и каким-то образом оказалась в техническом секретариате Временного правительства.
