Frozen1
You only see what your eyes want to see
How can life be what you want it to be
You're frozen
When your heart's not open
***
If I could melt your heart
We'd never be apart
Give yourself to me
You hold the key
***
Love is a bird, she needs to fly
Let all the hurt inside of you die
You're frozen
When your heart's not open
If I could melt your heart…
***
Снег, лёд, облизанные ветром до состояния льда скалы – однообразный пейзаж на многие мили вокруг. Над всем этим дует ветер – сутками, с разной интенсивностью. Над всем этим царит холод – сутками, месяцами, годами, с разной интенсивностью.
Я давно уже не чувствую холода. Я стал его частью, и это помогло мне забыть. Забыть, кто я и почему здесь.
Свист ветра успокаивает и помогает уснуть.
Снова этот сон. Я проснулась с желанием натянуть пуховое одеяло и проверить работу системы отопления дома.
Все оказалось ещё хуже: кондиционер отключился, а в комнате царила душная летняя Аделаидская ночь. На часах четыре часа ночи или утра.
Пошлёпала на кухню попить и подумать.
Эти сны меня уже не тревожили. Снились примерно раз в месяц, но каждый раз я просыпалась резко, с ощущением замораживающего холода.
Из-за того, что меня ещё потряхивало, я вскипятила чайник и заварила пакетик чая в бокале. Хорошо бы выкурить сигарету, но где они лежат, я не помнила, а начну рыться – разбужу падю.
Зря волновалась, в коридоре раздалось шлёпанье босых ног – он всё равно проснулся.
– Ты чего в такую рань, Огонёк? – спросил папа-Куп и сел напротив меня за барную стойку. – Опять сон? – папа раскурил сигарету и протянул её мне.
Сделала затяжку, теплее мне не стало, но никотин влияет на сосуды, соответственно, на кровообращение, так что я как будто начала расслабляться, оттаивать. Отхлебнула большой глоток чая.
– Что по поводу снов говорят мама и Зиль?
– Мама поит чаем. Папа-Зиль говорит, что это связь с кем-то или с чем-то, пока эта связь не укажет на что-то, сны будут повторяться.
Куп кивнул головой, такой же лохматой и черноволосой как у меня. И ушёл. Вернулся через несколько минут с двумя гитарами. Одну положил на стол, вторую взял в руки и заиграл. Играл медленно, как будто подбирал ноты.
– Знаешь, такую? – спросил, хитро глядя на меня.
– Что-то знакомое, но не помню.
– Frozen – Мадонна. Это же классика! Разучи, как раз для твоего голоса, – и он повторил мелодию от начала до конца.
