Женское общежитие располагалось в центре села рядом с медпунктом. Иван приходил сюда каждый вечер и настолько к этому привык, что делал всё машинально, даже не предполагая, что можно поступить как-то иначе. На этот раз Марины дома не оказалось. Иван огорченно потоптался у общежития, не зная как ему быть, потом взглянул на часы и понуро зашагал прочь, предполагая, что Марина, скорее всего, осталась работать во вторую смену и ждать её бесполезно.
Он миновал медицинский пункт, аптеку, почту с покосившимся от старости крыльцом, и хотел уже свернуть к новому мосту через речку, когда ему навстречу из-за угла соседнего дома вышла раскрасневшаяся Марина в длинном коричневом платье. Она никогда не здоровалась: от смущения забывала. Подходила, обдавала запахом духов, несмело брала под руку и вела куда-нибудь подальше от общежития. Иван в первый момент после встречи пытался обнять её за талию, подтянуть к себе и поцеловать в щеку, но Марина всякий раз пугливо оглядывалась, потом ловко отстранялась и строго смотрела ему в глаза. После этого он покорно отпускал её, боясь показаться навязчивым.
Они были знакомы уже три года. И за все это время Иван успел добиться от неё только самой малости – каких-то детских, почти нечаянных поцелуев. Иногда Иван пробовал продвинуться дальше, но всякий раз получал неожиданную плюху по разгоряченной щеке и разочарованно замирал. А Марина нравоучительным тоном произносила: «Вот тебе! Не будешь руки распускать! Мы ещё не муж и жена».
В тот вечер всё было точно так же. После встречи на перекрестке они пошли гулять, шагая по знакомым улицам Красновятска ближе к реке. Она крепко держала его под руку и что-то рассказывала о своей работе в детском туберкулезном санатории. Он слушал её. Иногда улыбался, иногда украдкой поглядывал на румяное от ходьбы лицо своей спутницы.
Когда проходили мимо дома Кати Малининой – он увидел в палисаднике перед Катиным домом прилично одетого молодого человека.
В позе этого человека было нечто странное. Молодой человек стоял среди густой заросли цветов, втянув голову в плечи и тихо-тихо, как бы крадучись, постукивал в высокое Катино окно… Иван вопросительно посмотрел на Марину, она смущенно опустила глаза, а потом полушепотом пояснила:
