Обложка: фотограф – Евгений Ковров, модель – Алексей Ишмаев
казнить нельзя помиловать
В мрачной пятиэтажке в этот поздний час сиротливым огоньком горели два окна. Издали из-за дождливой погоды и плохой освещенности улиц они походили на неопознанные летающие объекты, которые зависли в воздухе на уровне третьего этажа. В одном из окон беспорядочно металась фигура человека, взмахивавшая руками, совершавшая неопределённые движения. Если подойти поближе к дому, то можно услышать дикие крики, издающиеся из светящихся окон и звон бьющейся посуды.
– Тварь! Где она? – это кричала та самая фигура в окне.
Грубый мужской голос к кому-то обращался, но объект нападения был в соседней комнате.
– Где моя бутылка? Я не всё допил! – еще одна чашка, сбитая с полки, канула в небытие. – Ты глухая, что ли?! Отдай то, что у меня взяла! – требовал мужчина на кухне.
Возможно утром он будет выглядеть лучше, но сейчас кричащий человек мужского пола лишь отдаленно напоминал высшую ступень эволюции: всколоченные, давно нестриженные волосы, красный нос, недельная щетина, жуткий перегар изо рта, бегающие расширенные зрачки, трясущиеся руки, опухшее лицо.
– Где моя заначка, Катька?! Чтоб тебя перекосило! – ложки и вилки, дело дошло до них, со звоном посыпались на пол. – Отвечай, сука!
Катька же, утерев слезу, продолжала обнимать маленькую дочку Лёльку, прибежавшую на шум из комнаты. Рядом с ними, на кресле, находился Стас – старший сын. В данную секунду он сжимал кулаки и преодолевал желание зайти на кухню и отвесить отцу пару оплеух, чтобы тот успокоился. Удерживала его просьба матери, что не стоит ещё сильнее травмировать Лёльку. Нехорошо, если она увидит дерущихся отца и брата.
– Он уже долго кричит, – устало закрыла глаза женщина, – сейчас прекратит.
– Мама, папа снова заболел? – дрожащий голосок Лёльки отнимал у Екатерины последние силы.
– Да, девочка моя. Но он скоро поправится, – рука Кати неотрывно гладила малышку по голове.
– И тогда дома будет тихо? – Лёля с надеждой посмотрела на мать.
– Да, конечно.
Стас не верил ни одному слову матери. Семнадцатилетний парень уже понимал, что такое алкоголизм. Но младшей сестре он, естественно, об этом не рассказывал. Сейчас ему хотелось одного – лечь спать. Ведь завтра снова в чёртову школу, а он не выспится из-за полоумного придурка, орущего на кухне. Однако мальчик понимал, что не может уйти, так как гнев отца может с посуды перекинуться на мать, как уже неоднократно бывало.
