Королевство Фэй
Июнь 1607 года
Ради всеобщего блага.
Спрятавшись в тени древних дубов, на безопасном расстоянии от дворца Роуэна, Эванджелина повторяла хорошо знакомое заклинание, пытаясь подавить всплески сомнения.
Это ее единственный шанс, убеждала она себя. Закон фэй запрещал магию, но он также предписывал защищать фэй, а именно это она и собиралась делать. Она, возможно, не провидица, но никто не мог переубедить ее, что источник опасности таится среди них самих.
Мнение фэй больше не имело для нее значения.
Если бы ей удалось прорваться через преграду, разделяющую Королевство Фэй и Королевство Смертных, она обеспечила бы безопасный путь спасения. Гранитные монолиты были порталами между двумя мирами, но Роуэн, глава Совета справедливых и верховный правитель пяти Королевств Фэй, раньше уже закрывал их. Эванджелина не могла пойти на риск и оказаться в ловушке на какой-то из сторон. Мысль оставить свою подругу Сирену в Королевстве Смертных без защиты была так же неприемлема, как мысль оставить незащищенными фэй.
Но для Эванджелины было гораздо важнее доказать, что ее магия превосходит магию самых сильных волшебников и хорошо послужит ей, когда придет время защищать Фэй – Волшебные острова. А она нисколько не сомневалась, что с нынешним королем Лахланом Маклаудом, шотландским горцем-полукровкой, этот день наступит уже скоро.
Эванджелина запрокинула голову и вдохнула свежий, напитанный запахом земли лесной воздух. Легкий ветерок касался ее лица и, казалось, придавал ей сил. Легкая улыбка заиграла на ее губах, и Эванджелина, закрыв глаза, подняла вверх руки. Она ощутила, как теплое белое свечение возникло у нее внутри внизу живота, и обрадовалась ему, словно горячо любимому другу.
Крак! Испуганно глотнув воздух, Эванджелина открыла глаза и с быстро забившимся сердцем в тревоге окинула взглядом лес. У нее над головой с ветки слетела птица, издав недовольный пронзительный крик и шумно хлопая переливчатыми крыльями с сине-желтыми кончиками. Эванджелина вздрогнула.
– Никто не знает о том, что ты собираешься сделать, – проворчала она, – фэй нет до тебя дела.
Ее горький смех нарушил тишину рощи, потому что это было не совсем так. За ней следили и дожидались того дня, когда она выставит себя в истинном свете, – дня, когда, как все говорили, семена, которые ее мать Андора посеяла в ней, дадут всходы.
