На улице было очень темно и тихо, прям как на кладбище. Я задерживал дыхание и боялся произвести лишний звук, лежал бездвижно. Ночь была очень темная, хотя небо было чистое и звезды покрыли ровным слоем все полотно, луна была подобна огромному фонарю, было полнолуние. Ветра не было, штиль повис тяжелым грузом, любой шелест листвы и шум сверчка разносился на огромное расстояние.
В дали, во многих километрах, что-то озаряло небо, было очень далеко, Я не понимал, толи – это удары молний, толи фейерверк, толи взрывы. Я чувствовал лишь то как сердце бьется у меня в груди, казалось, что и этот звук разносится на десятки километров.
Это было заброшенное здание, вдали от города, напротив моего окна был огромный дворец, хотя наверно даже замок, огромный и неприступный. В каждом окне горел свет, мелькали тени и доносился отголосок шума. Вокруг него было столько машин и грузовиков, что не сосчитать.
Охрана сытая и вооруженная до зубов, а собаки злые и голодные патрулировали, нарезая круги. Когда они встречались во время очередного обхода, то подшучивали и обменивались новостями, останавливались на минутку чтоб потрепаться, дать прикурить. Я смотрел на них с завистью, готов был отдать все что угодно за папироску, но понимал, как никогда, курение убивает. Уголёк сигарет был как маячок в ночи, как метка для стрельбы по живым мишеням.
Мои ноги онемели, хоть на улице и было тепло, но то и дело по моим конечностям бегали мурашки, подомной был холодный и жестки бетон, и как назло ничего постелить не нашлось.
При очередном обходе охраны по территории, собаки что-то учуяли и залаяли в мою сторону, мое сердце остановилось, караульные замерли и озиралась, но через мгновение вернулись к обходу, следующие минут десять сердце билось как в последний раз, казалось вот-вот вырвется, переломав все ребра, только успокоившись, раздались громкие шаги на первом этаже, сопровождавшийся громким и тяжелым дыханием собаки.
Я бросил все возле окна, где лежал, винтовку, бинокль и вещи, схватил лишь охотничий нож и встал возле дверного проема. Двери не было, да и во всем доме не было ничего, ни мебели, ни вещей, даже стены были голые, прятаться было просто негде. Сдаться Я не мог, умереть тоже не хотел. Сжав со всей силы рукоять ножа, Я пытался слиться с темнотой, никогда не был так спокоен и сосредоточен, сейчас был только Я и мой холодный, острый, любимый нож.
