Одесса, август 20… года
Июль – самое жаркое время в Одессе.
От беспощадных лучей солнца плавился асфальт, сохли листья, осыпались и хрустели под ногами, словно напоминая о том, что близится осень. В небольшом отделении полиции изнывали от духоты двое дежурных – лейтенант Василий Семенов, белокурый парень с круглым мальчишеским лицом, и капитан Григорий Опарин, высокий стройный мужчина с ямочкой на подбородке и с длинными ресницами, служившими предметом зависти многих женщин.
– Когда спадет эта проклятая жара? – неизвестно к кому обращаясь, процедил лейтенант. – Чаю хотите?
– Конечно, – не раздумывая, ответил Опарин. – А похолодает скоро, через месяц. Ты и ахнуть не успеешь. Будешь вспоминать лето с грустью.
– Как бы не так, – живо отозвался подчиненный. – Когда-то я с нетерпением ждал это время года. А сейчас? Разве моя работа позволяет прохлаждаться на пляже?
Григорий усмехнулся:
– Ну, я бы на твоем месте не жаловался. Сейчас еще относительно спокойное время. Опытные люди говорят: случались годы, когда на дежурстве они не знали покоя. Убийства чередовались со случаями хулиганства и ограблений. Так что мы с тобой еще неплохо устроились. Ты бы хотел не попивать чаек с печеньем, а любоваться трупом на месте преступления и выслушивать свидетелей?
– Однозначно – нет. – Василий подошел к столу, где стоял электрический чайник. – Вам покрепче?
– Как всегда.
Семенов вытащил из ящика пол-литровую банку:
– А это – клубничное варенье. Угощайтесь, мама делала.
– Благодарю.
Опарин надкусил печенье и поднес к губам голубую кружку с дымящимся напитком. Зазвонивший телефон помешал ему насладиться чаем.
– Да, да. Опарин. Слушаю. – Он с неудовольствием отставил блюдечко с вареньем. – И что она хочет? Ладно, давай ее ко мне. – Он положил трубку на рычаг.
Семенов с удивлением посмотрел на капитана:
– К нам посетители?
– Да, какая-то баба.
– Надеюсь, хоть симпатичная?
Григорий скривился:
– А я надеюсь, что она не принесет нам плохую весть.
Послышался негромкий стук в дверь.
Капитан откашлялся и произнес:
– Входите.
Нарушившая их покой женщина средних лет не была ни красивой, ни уродливой. Обычно про таких говорят: серая мышь. Мелкие, не запоминающиеся черты лица, жидкие, мышиного цвета, волосы, собранные в пучок на затылке, скромная одежда – нет, она не заставила сердца двух мужчин забиться сильнее. Опарин растянул губы в улыбке: