В пока еще безлюдное помещение вошел ничем не примечательный
мужчина, разве что дорогая одежда и некоторая холеность во
внешности приковывала к нему взгляд, да и то ненадолго. Но стоило
посмотреть ему в глаза, как внешность переставала играть какую бы
то там роль. Мало нашлось бы тех, кто мог выдержать его тяжелый
взгляд, в котором плескалось не жестокость, хитрость или
высокомерие, нет, в его серых глазах сквозило безразличие. А
совместно с занимаемой им высокой должностью, такой взгляд
подчиненных ему людей вводил в трепет именно отсутствием эмоций. И
не дай бог ты чувствуешь за собой какую-нибудь вину, под этим
взглядом у некоторых и седины заметно прибавлялось.
Он осмотрел занимаемую центр комнаты вычислительную и другую
многочисленную технику координационного центра. Медленно прошелся
вдоль стены, ненадолго останавливаясь возле огромных окон, за ними
находились стерильные помещения также пока еще пустующих
лабораторий, в которых тускло светило дежурное освещение.
А нет, уже не пустующих.
В лаборатории №1 загорелся яркий свет, открылась даже на вид
тяжелая шлюзовая дверь и в нее вошли трое… Двое в черных, явно
военных доспехах, не оставляющих открытыми ни одной части тела.
Голову закрывали шлемы с тонированным забралом, не позволяя
рассмотреть, кто в этих доспехах находится. В руках же они держали
компактные пистолет-пулеметы, под прицелом которых и завели в
лабораторию третьего – коротко стриженого, плотно сбитого мужчину
лет тридцати-сорока. Из-за сильного загара возраст его очень трудно
было определить. Одет в одежду больничного типа: свободные синие
штаны, белая майка и накинутая сверху на плечи синяя же курточка.
Но не одежда бросалась в глаза, ошейник серебристого цвета, который
неуместно смотрелся на его мощной шее.
Охранники подвели его к окну и замерли истуканами по бокам. С
другой стороны к этому же окну подошел первый появившейся в
лаборатории мужчина и в его глазах сквозь безразличие даже легкая
искра интереса прорезалась. Он осмотрел загорелого с ног до головы,
протянул руку к стоявшему возле окна терминалу и нажав на одну из
множества там иконок, заговорил:
– Ну, здравствуй, знахарь! Долго же мы тебя в гости ждали, –
произнес он, своим фирменным взглядом глядя в глаза знахарю. Но на
того это не произвело никакого впечатления. Тот, кого назвали
знахарем, не проявляя никаких эмоций разглядывал собеседника, не
спеша задавать вопросы. – Можешь меня профессором называть, – после
небольшой паузы, кивнув каким-то своим мыслям, представился он. –
Если сработаемся, то уже ближе познакомимся, а нет, то и незачем
нам имена друг друга знать.
