Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945

«К этому решению я пришел с большим трудом, но теперь я вновь ощущаю духовную свободу», – писал Адольф Гитлер Бенито Муссолини, сообщая своему союзнику по нацистскому блоку о предстоящем вторжении в СССР. Беспокойные двадцать два месяца договора о ненападении между Германией и Советским Союзом подошли к концу. «Я наконец свободен от этих душевных терзаний».

Пока немецкие самолеты сбрасывали первые бомбы на советские города, Йозеф Геббельс, стоявший во главе нацистской пропаганды, вещал гитлеровское воззвание: «…Отягощенный заботами, обреченный на месяцы молчания, я наконец могу говорить свободно… Народ Германии! Прямо сейчас свершается один из величайших военных походов за всю историю… Сегодня я снова решил доверить судьбу рейха и нашего народа в руки наших солдат. Да поможет нам Бог, особенно в этой битве!»

22 июня 1941 г., незадолго до восхода солнца над протяженной границей между нацистской Германией и Советским Союзом, более трех миллионов немецких солдат двинулись на восток, в бесконечное пространство, которое на протяжении многих лет попеременно притягивало и отталкивало немецких мыслителей, солдат и государственных деятелей. Должно было произойти роковое столкновение, и весь мир в страхе затаил дыхание.

С начала осени 1939 г. Германия с невероятной быстротой покорила своих континентальных противников одного за другим. Пользуясь тем, что их тыл был в безопасности благодаря пакту Молотова – Риббентропа, немцы водрузили знамя со свастикой над мысом Нордкап в Норвегии, на Крите в Греции, в Варшаве в Польше и в Булони во Франции. Лишь Британия одиноко продолжала упрямо сопротивляться; США еще только начинали осознавать опасность роста влияния Германии. На востоке Европы Россия [СССР] и Германия контролировали обширные территории по обе стороны рубежа: от Петсамо (Печенги) в Арктике до устья Дуная. Древняя вражда и недавние междоусобицы были, казалось, забыты.

Теперь же скептически настроенный мир наблюдал за радикальным изменением ситуации. Титаны сцепились в схватке. Несмотря на многочисленные донесения разведки, Москва, кажется, была возмущена и сбита с толку внезапным «предательством» Гитлера. Британия, давно надеявшаяся на смену советского курса, теперь приветствовала своего единственного и главного союзника. Правительство Соединенных Штатов также одобрило вступление СССР в войну, несмотря на то что коммунизм для них считался «настолько же чуждым и недопустимым», как и нацизм. Так зародился шаткий и неуклюжий военный союз Москвы, Лондона и Вашингтона, а Адольф Гитлер стал его «крестным отцом».