Жара была такая, что пот стекал даже с ресниц. Кирилл вытер лоб
рукавом, но стало только хуже - камуфляж напитался потом уже на
третий день, и теперь просто размазывал вонючую влагу по лицу.
Воздух стоял плотной, тяжёлой массой, словно сам дышал, тянул
гнилой пар из джунглей и разлагавшихся тел. Над ухом пискнула пуля
- короткий, хищный визг, потом - сухой хлопок автоматной очереди.
Кирилл даже не обернулся.
«Вот так подохнешь тут, - подумал он, - и никто даже не узнает.
Официально нас здесь нет. И не было».
Пальцы привычно перебирали цевьё автомата, будто проверяя: всё
при мне? Всё, кроме души. Та осталась где-то между Ростовом и
разводом. Чёрт бы побрал Африку, частные контракты и эту влажную,
вонючую смерть. Зато платят. Почти вовремя.
- Зелёный, правее! - крикнул в рацию.
- Принял! - коротко ответили.
Тонкая фигура метнулась между домами. Кирилл прижался к стене.
Из-за угла - крик, автоматная очередь, визг женщины. Он втянул
воздух. Тянуло гарью и тухлым мясом.
«Вот бы сейчас холодной минералки. Или прям в холодильник
залезть. Больше ни за какие коврижки не поеду в африканские страны.
Никогда. Ну разве что с танком. И кондиционером».
По плану они должны были выбить повстанцев из посёлка до
наступления темноты. Маленький, никому не нужный клочок земли - но
кому-то очень принципиально, кто тут будет с автоматом стоять.
Кириллу было плевать. Главное - выполнить задачу. Остаться живым -
это уже приятный бонус.
Он двинулся вперёд, жестом подозвал двоих. Тихо, по стеночке,
как учили. Дворик. За глиняной стеной пальма, у дома -
переломленный пластиковый стул, детская сандалия, следы крови.
Кирилл поднял кулак, сигнал «стоп».
Дверь в хижине приоткрылась, и оттуда выскочил ребёнок. Мальчик,
лет шести, худой, в рваной рубашке. Он что-то кричал, маша руками,
- язык незнакомый, но по глазам было видно: паника. Кирилл сделал
шаг к нему - и в этот момент замер.
Слева, у тени, повстанец. Высокий, с автоматом наизготовку. Уже
вскинул. Уже прицелился. Всё произошло за миг. Кирилл рванулся к
мальчику, толкнул его вниз, сам прыгнул следом, наваливаясь
сверху.
Очередь прошила его сзади. Раз, два, три - каждый выстрел, как
удар кувалды в спину. Воздух вырвало из лёгких. В ушах
зазвенело.
Он упал, крепко обнимая дрожащего ребёнка. Тот кричал, но голос
будто уходил в сторону. Кирилл уже не слышал. Только чувствовал:
под пальцами - жизнь. Горячая. Настоящая.
