Майор Бойцов желает познакомиться

1. 1.

— Доброе утро, чудесный мир! — кричу я в сторону дежурки, пробегая через турникет, и активно жестикулирую.

Сидящие там, как милые обезьянки за стеклом в зоопарке, реагируют совершенно по-разному.

Коллега из отдела, опер Миша Кологривый, издевательски усмехается, а Сенечка Юрьевич, оперативный дежурный, приветливо машет в ответ и, разглядывая мой кислотно-желтый утепленный плащ, снисходительно качает головой. Остальные ведут себя как обычно — делают вид, что меня нет.

Как же надоело!

Многие мужчины даже в современном обществе ни во что не ставят нас, независимых женщин! И пусть мне всего двадцать два, но я чувствую в себе такую внутреннюю силу и безграничную любовь к человечеству, что мысленно всех-всех прощаю.

— Завьялова! — словно в рупор окликает дежурный. — К подполковнику на ковер. Быстро!

— Руки в ноги, рыжая, — скрипит Кологривый.

Я закатываю глаза, ощущая, как внутри поднимается предательская волна ужаса. В панике оглядываюсь назад.

Может, сбежать? Ну ее, эту мечту!

Пожалуй, оперативная работа — мужская, таящая в себе множество опасностей, — не для дамочек вроде меня... Тут же сама себя одергиваю.

Ведь знала, что как следует получу по шапке, когда взяла на себя смелость помочь соседке. Муж у Нелли — самый настоящий Тиран Тиранович. Пять лет он держал жену с детьми в страхе и ужасе. А на прошлой неделе все — крышка!

Надоело это терпеть, поэтому я выкрала наручники у своего непосредственного руководителя, грозного майора Бойцова, и… о ужас — приковала соседа к батарее.

Пропажу Бойцов довольно быстро заметил и устроил мне такую прилюдную порку, что до сих пор в ушах шумит. Затем он уладил конфликт с соседом, попутно озвучив, что, если тот и дальше будет кошмарить жену — придется отдохнуть пятнадцать суток.

Как оказалось, зря не применил санкции сразу! Потому что недоделанный Рэмбо в трико прямиком отправился в прокуратуру, где накатал на меня жалобу. Теперь моя прекрасная карьера стажера в районном отделе полиции грозит закончиться, едва начавшись!

Стоя рядом с массивной дверью, ведущей в кабинет начальника, размышляю, что лучше сделать. Перекреститься или сразу написать рапорт об увольнении?

Пожалуй, положусь пока на Господа Бога.

— Можно? — пищу я, приоткрывая дверь.

— Можно, Завьялова! — орет подполковник.

Кажется, на все отделение.