Ночной туман пуховой периной стелился
над темной поверхностью моря. Предметы и звуки в нем исчезали, и
луч маяка неторопливо скользил поверху, даже не пытаясь пробиться
сквозь серую влажную вату. Но длинных размеренных отсветов со
старой башни хватало, чтобы определиться с направлением на
неподвижной водной глади и не проскочить вход в бухту, где вдали,
на берегу, еле просвечивали сквозь туман крохотные портовые
огоньки.
В темноте небольшая шлюпка о двух
гребцах, легко оставив позади спавший на рейде сторожевой фрегат,
ткнулась носом в обрывистый берег. Мягкие волны, едва шурша,
закачали лодку легким поплавком, когда четверо парней, стараясь не
очень шуметь, попрыгали из неё на плоские, вылизанные водой и
временем, камни.
Без единого слова, гребцы развернули
свое суденышко, и мерный плеск весел, почти сразу затих в
отдалении.
Из расстегнутой на пару пуговиц
кожаной куртки, надетой на невысоком пареньке, высунулась
остроносая любопытная мордочка пушистого зверя, понюхала туман,
озадачилась, чихнула и снова скрылась за пазухой.
Закинув на спины потрепанные баулы,
эти четверо осторожно ступили на скользкую, еле различимую среди
громадных валунов, тропу. Она повела их вдоль берега, мимо
исчезающих в ночной вышине утесов, по выбитым в скале узким
ступеням, наверх, где на самой высокой вершине побережья стоял
старый маяк.
1
Подкинув в камин несколько поленьев,
Кальд Третий, тяжело уселся в любимое кресло, накрытое пушистой
волчьей шкурой.
— Я жду, — его голос был
негромок.
Трое собеседников, также сидевших в
креслах напротив огня, молчали. Ни молодой Вамьюл, ни Тулли,
разменявший вторую сотню, ни Карху из «южного рода», на заданный
вопрос отвечать не спешили.
Кальд усмехнулся в седые усы.
— У Калина нет ни одной причины, по
которой он захочет вернуть нам долг. Что это значит? — спросил
он.
— Это значит, что мы его тупо
снабжали золотом за красивые глазки! — резко высказался Вамьюл. —
Всё было ясно с самого начала. Назад мы ничего не получим. Но
кое-кто доказывал, что потом.. потом!.. с короля Вессалии можно
будет потребовать землю. Хотя бы часть северных территорий до
Сурьи. Только вот Калину об этом забыли сказать. И он сейчас делает
вид, что ничего нам не должен!
— Ты прав. Калину никто не сказал.
Точнее не предложил: поменять золото на земли. Но кое-кто, — снова
усмехнулся Кальд, — очень не вовремя вылез с двумя чеканами. И дал
повод королю так называемой «Вессальской Империи» оскорбиться,
когда у него потребовали доказать право на престол. Я тебя
предупреждал, рано это делать.