Твоя чужая жизнь

1. Пролог

Рыжеволосый, вихрастый парень взглянул на ввалившегося в землянку оборванца лет тринадцати, недовольно скривился наблюдая как порывы ветра заносит в помещение снег. «Сколько этому балбесу говорить, что тепло беречь надо? Да что с него взять? Голытьба она и есть голытьба», – подумал он, но вслух произнёс иное:

– Сипа… Притащил?

– Не-е… Там эти рыщут… – стягивая с головы побитую молью кроличью шапку сипло пролепетал мальчишка.

Парнишка приблудился к ватаге Аркана чуть больше полугода назад. Что у него с голосом никто не знал, а так как имени своего он не помнил или просто на просто называть не желал, то и прозвали его Сиплым или просто Сипа.

– Патрули там … Аркаша… – пояснил Сипа и тут же напоролся на гневный взгляд рыжего.

Аркан окинул взором собравшихся. Двенадцать подростков в возрасте от десяти до семнадцати. Ему же только-только пятнадцать стукнуло. Главенствовать в шайке всю жизнь не входило в его планы, но чтобы достичь чего-то большего нужно было подрасти… и деньги, а иного способа их добыть, Аркан не знал. Нелегко далось лидерство, и терять авторитет из-за какого-то сопляка в его планы не входило. Однако все присутствовавшие делали вид, что не заметили панибратского обращения к главарю. «Что ж… на этот раз его пронесло. В следующий… выкину на улицу. Сдохнет, значит туда ему и дорога…»

Минуло пятнадцать лет, в России разразилась революция, а Сипа всё также верным псом кружил возле Аркана. Их ватага набрала силу, и под шумок творящихся в стране дел, по-тихому воротила свои. Забиравший львиную долю награбленного главарь, нашел каналы вывода средств за рубеж и всерьёз подумывал о вольной жизни за бугром. Вот только лишних свидетелей своей шальной юности оставлять не хотел. И в этом верный Сипа, уверовавший в свою незаменимость, помог. Один за одним сгинули члены банды, оставив почти всё своё добро в наследство главарю.

И вот до границы уже рукой подать, а на подходах усадьба какого-то опального в былые времена графа стоит. Не смог Аркан мимо пройти, то ли какое-то предчувствие, то ли сохранившееся в закромах добро, так и манило, не давая шага ступить дальше. Переждали в лесочке до темноты, да и подобрались к поместью ночью. Только грабить было нечего. Почуявшие волю холопы всё уже растащили, хозяина на сук вздёрнули, а его полоумного сыночка в подвал бросили.