Метамаг. Кодекс Изгоя. Том 1.

Дым сигарет застывал под потолком тягучим молоком, смешиваясь с запахом дешёвого виски и человеческого пота. Зелёная лампа над столом отбрасывала тени на карты — король червей, девятка треф, туз пик. Я, Денис Аркадьевич, прикусил нижнюю губу, чувствуя, как под манжетой рубашки выступает холодная испарина. «Математика не врет. Математика и теория вероятностей не могут врать», — повторял я про себя, перебирая в уме комбинации. Но колода уже трижды шла против теории.

— Давай, профессор, твой ход — голос слева прозвучал с издёвкой, как скрип ржавых ножниц. Мужчина в кожаном пиджаке с татуировкой «не забуду мать родную» на плече и какими-то цифрами на костяшках пальцев постучал по столу золотым кольцом с рубином. Его звали Семёнычем, но только за глаза — здесь никто не рисковал называть его по имени и все обращались к нему просто Кабан.

Я потянулся за фишками. Рука дрожала — едва заметно, почти научно-объяснимая дрожь. Тремор при адреналиновом выбросе, — автоматически диагностировал я сам себе где-то в мыслях, словно читал лекцию студентам о физиологии стресса. Но сейчас это были не студенты. Вонючий подвал на окраине Петербурга, полтора миллиона долгов и три пары глаз, следящих за каждым движением его пальцев.

— Вскрываемся, — я выложил два валета.

Кожаный пиджак скрипнул особым мерзким звуком, когда Кабан дёрнулся и усмехнулся, показывая клык с золотой накладкой. Его карты легли на стол с театральной медлительностью: пара дам.

— Опять не туда теорию приложил, умник? — кто-то за столом фыркнул.

- Умник? - ответил тому кто-то. - Да он дебил последний, ха-ха!

Я вжался в спинку стула. Теперь я должен им ровно два миллиона триста тысяч. Сто сорок семь зарплат доцента. Три года аренды той конуры, в которой я жил, у чёрта на рогах. Двадцать тысяч чашек кофе из автомата. Цифры кружились в голове, складываясь в абсурдное уравнение без решения.

Я вышел на улицу, когда первые капли апрельского дождя начали стучать по жестяной вывеске «24/7 ломбард». В кармане звякнул телефон — СМС от Марины: «Дима заболел. Нужны деньги на антибиотики». Я зажмурился, прислонившись лбом к мокрому кирпичу. Два года назад я мог бы продать квартиру. Четыре года назад — взять кредит. Сейчас даже старые часы отца, те самые с механизмом Павла Буре, уже лежали под стеклом у ломбардщика.