Сегодняшнее утро началось не слишком приятно. Сперва —
тренировка (ладно, это приятно — я продержался против мечницы две
минуты, причем безо всяких зелий), а потом — неприятные
новости.
— В каком смысле «Самир не приехал»? — нахмурился я.
Сегодня утром я был дома у Самира, чтобы телепортировать его к
острову, но брата не застал. Мать сказала, что к брату пришли и тот
сорвался куда-то еще в потемках. Я уж думал, проблема на острове,
но сейчас стою рядом с охранником и узнаю, что на острове все
спокойно.
— Именно в таком смысле, господин Китт, — со стоическим
спокойствием сказал охраняющий остров практик. — С момента, как вы
вчера его забрали, он больше не появлялся.
Я пробежался до Циншуя по теневой тропе, внимательно глядя по
сторонам. Думал, может, что-то случилось с повозкой, но не нашел ни
единой зацепки. Более того, трава вдоль реки даже не была примята,
значит, и повозки за ближайшие пару часов тут не проходили.
Проверял, где только мог. Начал с квартала, где мы покупали
здания — вдруг он там обсуждает с кем-то ремонт или документы.
Пусто.
После — промчался по городу. Сперва по теневой тропе, чтобы не
тратить время. Заглядывал в лавки, в подворотни, в любимую харчевню
брата у рынка. Бесполезно, никто его с утра не видел.
Вернулся в секту, зашел к Додоневу — спросил, не приходил ли к
нему Самир. Додонев только пожал плечами и посоветовал поспрашивать
стражу у городских ворот.
Потом снова отправился домой к Самиру — может, он уже там, а я
как дурак бегаю. Но там застал заплаканную мать. Пока я искал
брата, кто-то подкинул под дверь записку. Размашистый почерк,
жирные буквы: «Если хочешь увидеть брата живым — приходи на площадь
с сотней золота».
Мама кусала губы. Из глаз непрерывным потоком текли слезы, она
безостановочно повторяла: «Что же будет, что же с ним будет?»
Поймал ее за плечи, заставил посмотреть в глаза и уверил:
— Мам. Нормально все будет. У меня есть деньги, так что через
пару часов Самир вернется домой, абсолютно целый, малость
напуганный и бесконечно злой. Я обещаю. Обещаю.
Пока подействовало. Понятное дело, сейчас не улыбнется и не
пойдет по своим делам, однако на полчаса-час этого внушения хватит.
Дальше опять накрутит себя, начнет волноваться…
Поспешил на место встречи. Вокруг бегали галдящие дети, ходили
праздно одетые прохожие. Улыбались дамы, один я стоял смурной и
хмурый и чувствовал, как внутри с каждой минутой разгорается
злость.
