1. Часть 1. Мата Хари. Глава 1
Счастливейшие из людей те – кто не имеют секретов. Даже не замечаешь, как легко живется обычной повседневной жизнью, когда не нужно ничего скрывать от окружающих. Это прекрасное чувство, когда не нужно думать о том, как спрятать свой секрет еще глубже от близких или как выкрутиться в случае прокола. Каким образом встать, сесть, говорить – главное, не выдать себя и даже не допустить у человека мыслей, которые могли бы навести на твою тайну, – вот, к чему сводится жизнь, когда большие и маленькие секреты пронизывают тебя насквозь.
Начинается все с детства. Наступает период, когда ребенок хочет жить какой-то своей жизнью, отдельной от родителя, хочет чем-то от него отличаться и кажется себе ужасно взрослым, когда обзаводится секретом – неким обстоятельством или фактом своей биографии, который нельзя говорить маме и папе. Я не была исключением. В начальной школе мы с подругами вели специальные дневники, где записывали свои переживания, оформляли их красивыми наклейками, лентами и блестками. Что это были за запретные сведения? Например, там мы писали, что съели конфету со стола без разрешения или что не почистили зубы на ночь. Мы лгали и всячески сопротивлялись правилам, установленным нашими родителями, чтобы казаться себе и друзьям более самостоятельными и свободолюбивыми. Конечно, сейчас, это видится ерундой, а нечищеные зубы оборачиваются катастрофой для здоровья и внушительными счетами от дантиста.
Через каждый возрастной этап жизни события прошлого кажутся либо позорно смешными, либо до ужаса стыдными.
В средней школе, например, я скрывала, что пробовала курить. Узнай об этом мама, то отшлепала бы меня ремнем без всякой жалости. Примерно тогда же меня обвинили в краже карманных денег у одноклассника, которые я, естественно, не брала. Я сильно переживала из-за этого, пока не выяснилось, что одноклассник сам потратил деньги и выдумал кражу, обвинив в этом человека, чья семья, вот удача-то, еле сводит концы с концами. Об этом я тоже никому не сказала, потому что мать бы только покачала головой, и больше никакой помощи я бы не дождалась от нее.
Моя семья никогда не хватала звезд с неба, но в конце средней школы начался апогей финансовых трудностей. Отца сократили, он долго нигде не мог устроиться, работал как проклятый круглыми сутками при любой возможности. Мать вообще не окончила институт, да и, если честно, работать она не особо любила, и хранительницей домашнего очага была весьма посредственной. Я завидовала своим одноклассницам, чьи матери учили их печь вкусные пироги, заплетали красивые косы и даже водили в театры и прочие приличные заведения. Моя родительница большую часть времени проводила за телевизором, в школу она мне не давала ничего сытнее бутерброда с сыром, а карманные деньги выделяла только по большим праздникам. Поэтому, когда в нашей семье все стало совсем плохо, она даже с места не сдвинулась, чтобы помочь мужу. Надо сказать, что я ее вовсе не виню. Таким она была человеком, тяжелым на подъем и немного инфантильной, и считала, что моим воспитанием должны заниматься учителя, правительство, улица, телевизор, но только не она. Иногда мне казалось, что я приемная, но на общих фотографиях все-таки находила подозрительно схожие черты лиц моего и родителей, и тревоги отступали. Я любила мать и отца, несмотря на все мои претензии к ним. Я продолжаю любить родителей и сейчас, хотя мы мало общаемся. Кто знает, возможно, именно они закалили мой характер. Не получая от них помощи, я научилась сама справляться с трудностями.
