1. 1. Слезы и боль
(Цветана)
— Твоя мама умирает.
Эти слова прозвучали тихо, словно нож.
Холодный острый клинок, вошедший между ребер. Аккурат, где у людей обычно сердце.
И казалось, что врач ошибся. Умирала не мама — погибала я сама, сползая по стенке больницы.
— Нет… — только и выдавила из себя. Перемешивая слезы с горячим дыханием. — Нет, этого не может быть. Ей просто стало плохо от усталости.
— Мне очень жаль, но рак может не сразу проявиться. Многие живут с ним годами. Не подозревая, что это их последние годы… У вас есть отец?
— Нет, — мотнула я головой.
— Дяди, тети? — продолжал медик, а я понимала, что это все.
Кроме меня у мамы больше никого.
— Но ведь есть лечение… Должно же быть!
— Не в нашей стране. И не с вашим бюджетом, девушка.
Он окинул меня жалостливым взглядом и отправился назад, к пациентам.
Но я схватила его за руку и стала умолять помочь.
— Пожалуйста! Не оставляйте меня наедине с этим адом! Подскажите, что мне делать — как спасти мою маму?!
— Как спасти? — тронула его губы грустная улыбка. — Обменяйтесь телами с какой-то богатой персоной. Дочерью олигарха или вора в законе. С кем-то, у кого есть много денег.
— По-вашему, это смешно?
— Прости, но я устал страдать при виде таких, как ты. Мне жаль. Но если ты не отыщешь денег на комплекс операций — маме осталось месяца четыре. Максимум полгода.
— Даже если я брошу универ и заберу свою оплату за учебный год?
Врач качнул головой и убил последнюю надежду:
— Этого хватит разве что на капельницы…
Я шла по улице и плакала.
Было больно. Настолько больно, что хотелось выть от спазмов.
Мама умирала, а я была приговорена смотреть на это неделями. Пока все не закончится потерей смысла жить.
Хотелось, чтобы она была здоровой, а вместо нее в палате лежала я сама. Чтобы я могла забрать ее боль и принять ее на себя.
Люди спешили, торопились.
Город жил и кипел.
А я думала о словах доктора. Про то, что единственный шанс спасти маму — поменяться с кем-то местами. С кем-то, кто имел деньги в излишке. А на остальное мне плевать.
Главное — деньги. Больше ничего не надо.
— Куда ты прешь, кобыла?!
Меня подбросило от клаксона — на зебре чуть не сбила какая-то курица за рулем гламурной тачки. Я подняла взгляд и посмотрела на ту девушку сквозь пелену из слез.
Одета, как я. Но мои тряпки дешевые. Она же — в брендах. Похожая прическа. Только я ее сама начесала. А водитель белой машины — в салоне. В ее руках — тонкий айфон. А мой кирпич — старый, с разбитым экраном.
