1. Глава 1
Все произведения автора являются художественным вымыслом.
Совпадения случайны.
Вера
– Ну, давай уж, Георгий Борисович, не томи. Что там? – поторопила я своего лечащего врача, бросив очередной любопытный взгляд в окно, за которым, похоже, пока я прозябала в больничных кабинетах, наконец, случилась весна.
– Если честно, это я бы предпочел обсудить в присутствии твоего мужа.
– А! – отмахнулась я. – Его сегодня не будет. Какое-то важное совещание в конторе.
Порыв ветра раздул вертикальные планки жалюзи. Те плавно выгнулись, нарезав проникающий в окно свет на причудливой формы ломти, и лениво качнулись обратно.
– А что, все настолько плохо, что без Шведова не обойтись?
Я широко улыбнулась, но Бутенко моим хорошим настроением не проникся. Хмуро растер пальцами переносицу и как-то устало прикрыл глаза.
– Нет, Вер, не плохо. Все, как я и предполагал.
– Вот как? Значит, это… это уже точно?
– Да. Никаких сомнений.
Я зажмурилась, наслаждаясь мягким прикосновением ветра к лицу. Углубила дыхание, жадно впитывая проникающие в окно ароматы: соль океана, мед цветущих садов, горечь разморенного на солнце можжевельника. Моя тридцать первая весна пахла невероятно ярко, как, пожалуй, еще ни одна весна до этой...
Я приложила руку к низу живота. Ух ты! Ну, привет-привет. Ты там растешь, да?
В диалог с самой собой проник скрип открывающейся двери. Образовавшийся сквозняк с еще большей силой рванул от окна несчастные жалюзи. Те отозвались жалобным предостерегающим хрустом.
– Привет. Успел? – спросил мой муж, влетая в кабинет. Его неподъемно тяжелый взгляд прочертил черту от Бутенко ко мне и задержался. Интересно, он всегда так на меня смотрел? Как будто я настолько ему принадлежу, что даже изменения в биохимии моего организма невозможны без его на то позволения?
– Так точно, Сем. К самому главному. Я как раз говорил Вере о том, что…
Отгородившись от настоящего, я прикрыла глаза, возвращаясь в день нашего с мужем знакомства. Это случилось одиннадцать лет назад. Целых одиннадцать лет, боже… Когда они проскочили?
– На, Стужина. Не реви, – рявкнула моя одногруппница, вкладывая мне в руку раздобытую в столовке салфетку: – Не ты первая – не ты последняя.
Я сидела, забившись в безопасный угол под лестницей между первым и цокольным этажами, и в самом деле ревела белугой.