Звон в ушах стоял такой, будто на голову мне натянули медный
колокол и два часа по нему колотили кувалдой. Я видел мир урывками
и время от времени пытался подтянуть ноги к себе, чтобы встать и
освободиться. Однако тело было ватным и практически ничего не
чувствовало; не чувствовала и моя шея сжимающих её ладоней
туземца.
Мерцающий, замыленный мир из раза в раз покрывался тёмной
пеленой, будто свет резко выключался, а после включался снова. Лес
– пышное зелёное облако, деревянные хижины, на входе которых
колышутся навесы из шкур, полуголые туземцы – кадры сменялись в
глазах, пока земля под моим телом не сменилась ступенями храма.
Выступы их неприятно прохаживались по моей спине, а руки, что
тащили моё тело, дёргали ещё резче. Позади я видел свои ноги,
безвольно волочившиеся, как два шланга.
По бокам звучали трубы, издавая завывания, которые в полутьме
леса казались сакральными. Танцы туземцев вызывали в моих глазах
тревогу – резкими телодвижениями они будто проводили некий ритуал,
в котором мне было отведено далеко не последнее место. Постепенно
племя удалялось от моего взора, хижины и пещерные люди начали
сливаться с лесистой местностью.
Всё это продолжалось всего несколько минут. Когда я попытался
вспомнить, как оказался в такой передряге, меня уже приволокли к
вершине храма, к каменной площадке, где навес удерживали две резные
колонны. На пьедестале стояло нечто необычное, напоминающее древний
артефакт давно умершей цивилизации. В самой его сердцевине горел
синий свет, а снизу и сверху были чёрные каменные стойки, похожие
на римские капители.
– Всезнающий… Всезнающий… Всезнающий… – туземцы внизу
произносили мантру в один голос и делали движения телами, похожие
на взмахи опахалом. Тела их в основном были крепки и сухи, за
исключением одного довольно упитанного мужчины. Он носил куда
больше украшений на шее, руках и ногах, чем его соплеменники, а на
голове у него была свита своеобразная корона из листьев
папоротника.
– Всезнающий, снизойди до ответа своим рабам! Что нам делать с
чужаком, который забрёл в наш лес? – спросил один из туземцев, что
заставил меня преклонить колени перед пьедесталом.
Раздался громогласный, нечеловеческий голос в ответ. Он
доносился из того самого артефакта, что возвышался над
племенем:
– Умертвить! Принесите его жизнь мне в дар!
