1. Глава 1, в которой Иляна садится на поезд и обнаруживает, что мир довольно небольшое место
– Нет, доамна Димитреску, я не забыла. Да-да, почти готово все. Буквально в понедельник могу принести вам черновую версию. Да-да, конечно. Ну, что вы! Разумеется. До… до свидания, – промямлила я в пустоту, ведь моя собеседница уже отключилась.
Отложив телефон, я тяжело вздохнула. Каждый разговор с доамной Димитреску это хождение по минному полю. Гораздо проще было бы, если бы мне действительно было что показать ей, но правда в том, что моя магистерская на сегодняшний день состоит из трех неловких абзацев введения и скудного плана. А ведь уже ноябрь.
Я ненавидела откладывать важные дела на последний момент, но иначе никак не получалось. В последнее время я чувствовала, что лавина дел буквально погребает меня под собой, не оставляя времени даже на лишний вздох. Возможно, идти в магистратуру было немного опрометчиво, учитывая обстоятельства, но что сделано, то сделано.
Студенческая жизнь никогда не бывает легкой, но когда ты учишься в магистратуре, брать деньги у родителей уже как минимум неприлично. Поэтому четыре вечера в неделю я провожу, обслуживая столики в котокафе, а по выходным еще и подрабатываю в прачечной самообслуживания. Ага, такое вот самообслуживание. Неудивительно, что со всей этой катавасией мне совершенно не хватило времени на давно запланированную поездку в Бистрицу, где в библиотеке должны храниться неоцифрованные сборники колыбельных пятнадцатого века. Пришлось все откладывать на последний момент, а потом мчаться на вокзал с такой прытью, словно за мной гонится Брэм Стокер во плоти.
Так вот и вышло, что сырым ноябрьским вечером я запрыгнула в поезд Клуж-Напока – Бистрица и, устроившись в уголке с книжкой, погрузилась в составление плана моей будущей магистерской работы, которая легко откроет мне двери в мир больших исследований.
А вот вагонная дверь на одной из промежуточных станций открылась тяжело и со скрипом. Вздрогнув от неожиданности, я подняла голову. Невысокий бледный старик с густыми седыми бровями и пронзительным взглядом выцветших карих глаз вошел. Поезд запыхтел, набирая ход, и помчался дальше. Старик прошел по полупустому вагону, придирчиво осматривая сиденья, и, в конце концов, устроился напротив, начав внимательно рассматривать уже меня. Я вернулась к своему блокноту. Следующие десять минут мы ехали в тишине.
