1. Глава 1
Паника. Это все, что я чувствовала, быстро перебирая ногами и двигаясь по длинному коридору, ведущему к двойным металлическим дверям. Рядом торопливо шел отец. Он сжимал руки в кулак, на щеках играли желваки. Отец держался, но я знала, что в глубине души, он также потерян. А еще очень зол. Для него это вообще несвойственные чувства. У него всегда все было под контролем. Но не сейчас… Сегодня вообще все шло не так, как должно. Но это уже не важно.
Важно то, что несмотря на противоречивые чувства нами двигал еще и страх. Страх за чужую жизнь не позволял нам впасть в оцепенение. Уняв дрожь и усмирив гнев, мы продолжали бороться – не за себя, а за невинное создание, которое не заслуживало страданий, что выпали на его долю. Сейчас дорога была каждая секунда – от нас зависела сохранность жизни. Это и была наша цель, за которую с готовностью заплатили бы любую цену. Именно поэтому, скрепя сердце, мы продолжали идти. Нет, бежать. Ведь, чем ближе заветная комната, тем труднее было сдерживать себя.
Страх порождался неизвестностью. Она медленно съедала нас изнутри, заставляя двигаться все быстрее и быстрее. Мои глаза наконец увидели заветные двери, маячившие впереди, как финишная черта, которую я должна пересечь первой. Но даже когда мои руки распахнули створки, паника не прошла. Не было чувства победы и триумфа. Я все так же была растеряна и напугана, такое желаемое чувство облегчения не пришло. Понимала: ничего еще не закончилось. Наоборот, все только начинается.
Едва переступив порог кабинета, судорожно огляделась. Перед нами стоял огромный деревянный стол, за которым восседал виновник страхов: высокий мужчина плотного телосложения, с холодными карими глазами и волосами, цвета шоколада. Устинов Антон Петрович. Это стало для меня полной неожиданностью и едва не выбило почву из-под ног. Стеклянная стена за спиной мужчины с приглушенной подсветкой делала его образ устрашающим, ведь на улице давным-давно царила ночь.
Справа от нас находились огромные стеллажи с книгами и папками, а слева – переговорная зона. Два небольших черных кожаных диванчика располагались друг напротив друга, разделяемые стеклянным журнальным столиком, на котором белела кипа бумаг. На диване у стены, с которого можно наблюдать за всем происходящим в комнате, сидел молодой мужчина – почти точная копия своего отца. С такими же пронзительными и опасными для меня темными глазами. Все такой же красивый, как и прежде. Только чуть повзрослевший с нашей последней встречи. При виде его, и без того суматошно стучащее сердце, кажется, разогналось до скорости крыльев летящей колибри.
